Мой босс - овен - стр. 35
Соболев был явно ошарашен. Настолько, что просто мертво стоял на месте, переводя взгляд с меня на Лёню. Что-то в нем не сходилось. Массируя виски, он вдруг выпалил:
— Вика, я не понимаю… Вот вообще, веришь?
Наши взгляды с начальником схлестнулись, завязался немой диалог без слов. Он осуждал меня, это было очевидно. Словно говорил: «Твой Лёня моральный урод, бедный, жадный и далеко не красавец. Почему?». А я словно отвечала: «Я любила его». Это Николая Александровича еще больше озадачило. Он явно не понимал, почему таких людей любят. Теперь не понимала и я.
— Ваши переглядки уже бесят. Поваливайте. Ментов я уже вызвал, — геройски заявил Лёня, и Соболев оживился.
Видимо, мой бывший не вызывал у него никакого уважения и интереса, потому как общался он с ним грубо, с пренебрежением и вскользь:
— Где вещи Виктории?
— Технику и текстиль в квартиру к Машке перетащили. Косметику, всякие штучки-дрючки — тоже, — без тени сочувствия и сострадания Лёня обернулся назад, где была та самая соседка. — Вещи на Машу не налезли. Это Вика доска, а Маша у меня — фигуристая. Ее дочке двенадцатилетней отдали.
От шока из губ вырвался непроизвольный звук, непонимающий крик. Соболев лишь холодно повел бровью:
— Ясно. У вас есть тридцать минут, чтобы собрать это и вернуть владельцу.
И Лёня действительно пошевелился. Сперва я решила, что он сдался напору босса и умывает руки. Но вместо этого из-за спины у него показалось охотничье ружье. В блестящих глазах Маши буквально читалось: «Мой мужчина — герой!». Это шокировало еще больше…
— Николай Александрович, — от страха я неосознанно схватила того за руку. Буквально переплела наши пальцы. — Нам лучше уйти. Бог с этими вещами. Они же тут все ненормальные!
Ситуация была патовая, напряженная. В маленьком коридоре буквально искры вокруг летели. И все же начальник не боялся, я это чувствовала. И чувствовал Лёня, угрожающе направляя оружие прямо на «противника».
— Это уже дело принципа, солнце, — мягкий голос обволок меня нежным кремовым сиропом, унося по кисельным берегам в дальние дали. Я перестала трястись от ужаса и покрылась мурашками от микро-оргазма каждой клеточки тела, когда Соболев нежно улыбнулся, тихи шепнув: — Успокойся, Вика. Все хорошо.
И я действительно поверила в это, когда он в ответ сжал мою руку. Трепетно и осторожно, словно я фарфоровая и хрупкая. А затем Николай Александрович отпустил меня и просто шагнул на Лёню.
— Нет, — взревела я, — не надо!
— Не подходи, урод! — зарычал мой бывший, руки которого заметно тряслись. — Зашибу!
— Давай, прирожочек, — шептала ему на ухо Маша. — Сделай это! Стреляй!