Мой босс. ( Не)дура для Тимура - стр. 30
— Она однозначно теперь в их числе, — ворчу, незаметно поправляя, ставшие неудобными штаны. Поясняю Андрею: — За креативность. Баба с телефоном в третьем ряду — Глаша.
Андрей удивлённо крякает и устремляет взгляд на неё. Глаша вообще не смотрит на нас. Сидит с лицом, будто на шест её натянули, а снять забыли.
— Пойдём премии вручать, герой-любовник, — хмыкает Андрюха.
Приглушается свет. Включаются настенные софиты. Жмурюсь от слепящего света. Барабанная дробь, и Вероника начинает объявлять фамилии. Люди, сияя от гордости, выходят на сцену. Секретарша торопится, и у ступенек уже собралось несколько человек. Я проморгал момент, когда встала Глаша. Фотографировался с Андреем и очередным победителем. Глаша обошла маститых коллег? Тысяча драных лебедей! Кем же она у нас работает? Почему я тогда ни разу не видел её? Передовиков своих мы с Андреем знаем. Забавно будет сейчас вручить Глаше конверт. Добавил бы туда от души за вчерашнее безобразие. До сих пор неудобно.
Но вот отдан последний конверт, а Глаша ни на сцену не поднялась, ни на место не вернулась. Свалила по-тихому. Да ей промышленный шпионаж можно доверять. Ну, держись плутовка!
Андрей приглашает всех на горный склон и каток. Ещё раз выслушав аплодисменты, первым сваливаю из зала. На ходу набираю номер телефона. Сбегаю по ступеням и поворачиваюсь, услышав звонок. Другой звонок! Глаша стоит с телефоном в руках возле ёлки и машет мне. Всё в том же розовом плюшевом костюме. Неужели совпадение? Кто-то в этот же момент звонил Серому гнезду? Если это была не Глаша, тогда я совсем крышей поехал. Уже и носик признал и мысленно в пухлые губы присунул.
— Ты чего звонок не сбрасываешь? — подхожу к Глаше и всматриваюсь в её лицо.
Она нажимает сброс:
— Ты мне впервые звонишь. Это так приятно.
Подставляет губы для поцелуя. Жадно припадаю к ним.
— Пойдём в номер, обезьянка. Я тебе ещё приятнее сделаю.
Забираем из гардероба её шубу.
— Ты так в холле и проторчала? — в зеркальной кабине лифта прикусываю Глашу за шею. Дурею от тонкого девичьего аромата. Забыл пистон вставить Веронике за её вонь. — Прости, забыл дать тебе денег на кафе.
— У меня есть деньги, — на щеках Глаши проступает румянец.
— Но это мои расходы. — До меня не сразу доходит, как я уколол её сейчас. С одной стороны, мне не хочется унижать Глашу, с другой — мечтаю расколоть конспираторшу. Выходим из лифта. Шепчу ей на ушко: — Хочешь, я тебе вперёд заплачу?
Она вздрагивает, как от пощёчины, и останавливается:
— Знаешь, а ты был прав ночью. Это ты мне доставляешь удовольствие, а не я тебе, — голос её дрожит, но аккуратный носик горделиво задран кверху. — Так что это я должна тебе.