Мой большой... Босс - стр. 16

Я не знаю,  какого, опыта совершенно нет в этой теме, но и не дура все же, несмотря на общее мнение на эту тему окружающих. 

Огромный , несдержанный мужчина – не тот, с кем нормальной девушке стоит проводить ночь. Первую. Получать первый опыт. 

Но кто сказал,  что я нормальная?

Губы скользят по нежной коже шеи, ловя то неизвестное мне до этого момента сладкое местечко, от которого по телу дополнительная дрожь, и я , не в силах сдерживаться,  вонзаю ногти в мощную спину,  прогибаюсь так, чтоб еще больше получить его ласки, дышу с всхлипом и , кажется, плачу… Наверно, потому что глаза щиплет. Слезы текут… Это такая дикая реакция на удовольствие. На сладость и безумие происходящего. 
Губы ловят мои слезы… 
Замирают…
И все прекращается. 

Большие руки на моей попе разжимаются, я растерянно скольжу вниз, прямо по груди своего спасителя, кажется, ему это приятно… По крайней мере, пальцы на мгновение сжимаются, словно тормознуть хотят мое скольжение, но затем, наоборот, надавливают, да еще и отстраняют сразу. 

Я стою, все еще шальная, безумная, красная, с распухшими губами и залитым слезами лицом. 
Темирхан придерживает меня за плечо, аккуратно, чтоб не упала, а второй ладонью приподнимает за подбородок, смотрит своими невозможными горячими глазами, на дне зрачков затухает безумное марево. В котором мы чуть было не утонули. 
Сейчас на его место выходит забота и… досада? 

- Не плачь, козочка, - хрипит он своим низким, грубым голосом, затем утешительно стирает слезы с моих щек, - я виноват, напугал… Прости. 

Я не хочу, чтоб он просил прощения за то,  что я сделала! Это я! Все я! Он просто… Поддержал… 
Мне становится невероятно стыдно за произошедшее. 
Весь боевой настрой куда-то пропадает, и остро ощущается сама дикость ситуации. 

Я сошла с ума. Определенно. Может, в самом деле стоило к врачу? Может,  Гарик ударил сильнее, чем мне показалось сначала? 
Иначе с чего бы мне так себя вести?
С чего бы мне набрасываться на человека, которого второй раз в жизни вижу? Позволять ему себя трогать, тискать. Целовать. 
Он все еще стоит, не отпуская мой подбородок и жадно изучает зареванное лицо. 
Наверно, я сейчас на редкость ужасно выгляжу… Наверно, глаза красные, и нос красный… И щеки… И вообще… 
Стыдно. Так стыдно! 

Веду подбородком, пытаясь высвободиться, но он не позволяет. Удерживает силой, кажется, даже не замечая этого. 
И смотрит на меня. Взгляд его тяжелеет опять, рука на моем плече не помогает стоять ровно, а… Принуждает. 

И в глазах… Что-то страшное. Такое… Мрачное. Он – совсем не добрый человек, не пушистый мишка, каким я могла бы его принять в самом начале, когда спаслась от домогательств Гарика.