Мой бодипозитив. Как я полюбила тело, в котором живу - стр. 21
Дети всегда оказывают друг на друга огромное влияние, ведь каждому нужно быть лидером и вписываться в коллектив, так что надо мной издевался не только рыжий мальчишка. Другие дети оскорбляли меня в коридорах школы, и мне в шкафчик подкидывали немало ядовитых записок. Иногда, сидя в туалете, я слышала, что говорят обо мне другие девочки; они называли меня мерзкой или жирной. Я подтягивала под себя ноги, чтобы они не узнали, что в кабинке сижу именно я, и безмолвно всхлипывала и сидела там до тех пор, пока они не уходили. Злобные маленькие твари подбрасывали мне письма с угрозами даже в домашний почтовый ящик. Оскорбления были нацарапаны на отдельных листочках бумаги; и, пусть я не помню, что именно там было написано, я прекрасно помню, что я чувствовала, когда их читала. Каждый раз, когда я замечала что-либо написанное от руки в кипе квитанций и рекламных брошюрок, то сразу понимала, что адресовано оно мне. У меня начинало колотиться сердце, меня охватывали страх и безысходность. Это было ужасно.
Теперь я понимаю, что даже добрые дети могут попасть под влияние сверстников и жестоко обращаться с «менее популярными»; им страшно, что они выпадут из коллектива и над ними тоже будут издеваться. Мне все же жаль, что мои одноклассники рады были бросить меня на растерзание ради того, чтобы быть как все.
Если вы молчите, когда над вами издеваются, то вы встаете на сторону своих истязателей. Поддерживайте тех, кто вам дорог.
– Просто не обращай на них внимания, – посоветовала мне тогда мама. – С тобой все в порядке, они просто тебе завидуют.
Благослови Господь мою маму. Я ценила ее поддержку, но знала, что они ни за что на свете не стали бы мне завидовать. А еще мама предлагала мне помолиться, чтобы мне полегчало. С того дня, как ее чуть не убили, мама ударилась в религию. Южная Баптистская церковь, в которую мы ходили, находилась рядом с моей школой, а мама жила Библией – она была уверена, что все происходит не просто так и Бог даст мне ответ. Если честно, мне не очень хотелось полагаться на силу молитвы и божественного вмешательства. Мне нужно было найти решение, и как можно скорее; мне нужно было перестать рыдать в подушку.
Мама не только молилась за меня, но и согласилась поговорить с моими учителями. Я надеялась, что они заступятся за меня и у меня появится какая-то защита; мне грустно говорить об этом, но не изменилось ровным счетом ничего. Я постоянно говорила тем, кто присматривал за мной, что другие дети превращают мою жизнь в ад, но они ничего не предпринимали; это по сей день приводит меня в ярость.