Мой бедный богатый мужчина - стр. 1

Мила поставила чашку на стол, так и не отпив чаю.

– Стас, я очень беспокоюсь. От него уже два дня никаких известий.

Ее жених потянулся, зевнул и положил себе еще кусок черничного пирога. Поднялся налить чаю, попутно смахнув со стола пачку салфеток: его крупное тело с трудом помещалось в крошечной кухне.

– Да загулял твой папаша, – усмехнулся он. – Завис у бабы, только и всего. Или, ты считаешь, он должен отпрашиваться у падчерицы?

– Он вовсе не должен у меня отпрашиваться, – мягко сказала Мила. – Но зачем отключать мобильный? И что же это за баба такая, что от нее не оторваться даже ради работы? Я сегодня звонила в клинику, он не вышел после выходных, хотя обычно торчит там и по субботам, и по воскресеньям.

– Это меняет дело… – Стас Чесноков почесал в затылке. – И все же, я думаю, волноваться не стоит. Поехал с друзьями на природу, зарядник забыл, и там у них какой-нибудь форс-мажор случился. Колесо спустило, например. Завтра вернется твой папаша Розенберг целый и невредимый.

Мила ожесточенно помешала ложкой остывший чай.

– Надеюсь, что ты прав. Знаешь, он обалдел немножко от свободы. Я выросла, замуж вот выхожу, – она нежно улыбнулась Стасу, – младших девочек он отправил учиться в Англию…

– Что?! – С Чеснокова моментально слетела его обычная невозмутимость. – Куда он их отправил?

– В Англию.

– На какие шиши?

– О господи… – Мила смущенно опустила глаза, а потом, тяжело вздохнув, решилась: – Все равно пришлось бы рано или поздно тебе сказать: папа очень небедный человек. Он – владелец клиники эстетической медицины «Клеопатра».

– Не может быть! – Стас в изумлении уставился на нее.

– Может.

– Но почему ты тогда живешь в такой квартире? – Чесноков повел рукой, и ручища немедленно уперлась в стенной шкафчик, где что-то задребезжало. – Твой папаша воспитывает тебя по западным принципам? Или просто не считает нужным обеспечивать приемную дочь?

– Ни то ни другое. Розенберг полностью обеспечивает меня. У меня есть счет в банке и большая квартира на Крестовском острове, в которую мы с тобой можем хоть сейчас переехать. Просто, понимаешь… – Она замялась.

– Не понимаю!

– Ну, мы до поры до времени не хотели тебе говорить… И эту квартирку Розенберг специально снял.

Ярко-розовые щеки Чеснокова, из-за которых коллеги прозвали его Помидором, побледнели.

– Специально, говоришь? – Он присвистнул и внимательно посмотрел на Милу. – Я правильно понял, что вы боялись, как бы я не женился на тебе ради денег?

– Нет, но…

– А если нет, к чему эта конспирация?

– Стас, так получилось…

– Ах вот как! – Он ударил ладонью по столу и поднялся со стула. – Значит, так получилось! Мы каждый день встречались, уже месяц вместе живем, и за все это время ты поняла про меня только одно: что я позарюсь на твои деньги, узнав, что ты богата! Я прав? – грозно спросил он.

Мила тоже вскочила.

– Стас, прости… – начала она и попыталась обнять его, но он отвел ее руки.

– Я-то прощу, только что это изменит? Как я буду жить с тобой дальше, зная, что ты считала меня альфонсом?

– Стас, наоборот, мы боялись, что наши деньги тебя отпугнут!

– И вы не ошиблись, – устало сказал он. – Что же мне теперь, входить в семью этаким бедным родственником? Твой папаша Розенберг после свадьбы возьмется содержать и меня, а заодно будет указывать, как мне жить. И ты тоже при каждом удобном случае станешь тыкать мне в нос, что я живу на чужие деньги. На фиг надо!

– Но, Стас, не имеет значения, откуда в семье деньги!

Чесноков посмотрел на нее тяжелым взглядом:

– Если бы это действительно не имело значения, вы не стали бы скрывать от меня свое богатство.

Немного постояв на кухонном пятачке, он отстранил Милу и решительно направился к двери.

Медсестра Диана, натуральная блондинка двадцати пяти лет от роду, заглянула в ординаторскую:

– Лада Николаевна, из операционной везут больного, идите принимать.

Реаниматолог, высокая сдобная девушка средних лет, кивнула, поправила сложную старомодную прическу и плавной походкой отправилась на пост.