Мотель «Вечерняя заря» - стр. 49

– Эй! – выкрикнула я в изумлении.

Согласно гостевому журналу, в эту ночь никакие дети в мотеле не проживали – тем более одетые совершенно не по погоде. Я шагнула по направлению к лестнице. Потом снова крикнула:

– Эй! Ау!

Неожиданно мальчик поднялся и на тонких ногах скользнул по балкону прочь. С лестницы доносилась его размеренная, легкая поступь. Позабыв про дым, эфемерную ругань и все остальное, я побежала вдоль здания, рассчитывая поймать мальчика на спуске.

Добравшись до нижней ступеньки, тот завернул за угол и ринулся в черную пасть леса.

– Эй! – снова позвала я в тщетной надежде, что мальчик обернется.

По спине у меня побежал холодок. Мне не привиделось? Кажется, нет. То есть мальчик настоящий?

Я как раз подошла к подножию лестницы, когда сверху вдруг послышался уже знакомый щелчок. Вчера после такого же щелчка в мотеле начали открываться двери. Отступив, я задрала голову и вгляделась в просветы между перилами. На этот раз щелчок был только один, а следом раздался другой звук, который я также запомнила с прошлой ночи – шорох ткани. Потом кто-то сделал шаг – цок-цок, постукивали женские каблучки. И еще раз.

Не опуская головы, я снова отступила назад. Лампочка над номером 216 не горела, но кое-что все-таки можно было разглядеть. Дверь в комнату была открыта, как и прошлой ночью. На моих глазах на балкон вышла женщина.

Она стояла в тени, но я видела достаточно. На ней было темное платье по колено с длинным рукавом. Фиолетовое или голубое, с цветочным узором. На ногах – скромные туфли на небольшом каблуке. Стройная, с тонкими икрами и бледными, изящными руками. Волнистые волосы разбросаны по плечам. Вцепившись ладонями в перила, она взглянула на меня сверху вниз, и на мгновение я увидела черную подводку в уголках ее миндалевидных глаз и ровный, белоснежный овал ее лица. Она ничем не отличалась от миллиона похожих женщин с семейных фотографий предыдущего поколения – разве только тем, что смотрела прямо на меня и была при этом ненастоящей.

Ее широко раскрытые глаза горели злобой и тоской и будто укоряли. Она смотрела прямо на меня, и она точно не была реальной.

Женщина раскрыла рот, чтобы заговорить.

У меня вырвался крик ужаса, а потом меня за предплечье схватила чья-то рука – большая, сильная, настоящая рука. Развернувшись, я увидела рядом Ника Харкнесса, который таращил на меня свои синие глаза.

– Какого черта ты делаешь?! – крикнул он.

Разинув рот, я начала было говорить:

– Я…

Но когда я подняла глаза, женщина уже пропала. Меня накрыло волной паники и невыразимого облегчения.