Мосты в бессмертие - стр. 17
Но Костя уже не слушал его. Он увидел наконец летного капитана. Тот ходил вдоль строя новобранцев, смотрел каждому в лицо, с некоторыми заговаривал. Рядом с ним вышагивал одутловатый, болезненного вида политрук с раскрытым планшетом в руках. Наконец летный капитан отобрал человек десять ребят.
– …Придешь или нет? – гундел Мотылек. – Мы с Дрищем в непонятках. Что случилась? Заложить нас надумал?
– Приду, – угрюмо ответил Костя. – Ты жди, и я приду.
Костя двинулся вдоль кованой ограды, отделявшей двор призывного пункта от тротуара.
– Вспомни о Кровинушке! – сказал ему вслед Мотылек. – Наверное, вертится в гробу старый душегуб, видя, как ты товарищей верных предаешь.
Это случилось на Коровьем валу. Сирена воздушной тревоги застала его в очереди за хлебом. Уже давно перевалило за полдень, и на Москву опускались ранние предзимние сумерки. Не старая еще женщина с недобрым, отечным лицом в ватнике, толстой драповой юбке, белых нарукавниках и холщовом переднике одним духом разогнала очередь, сказав:
– Ступайте, товарищи в бомбоубежище. Во время налета отпускать хлеб не стану! Да и сон мне нынче приснился нехороший, будто всю Октябрьскую площадь взрывной волной разметало.
Когда очередь разошлась, Костя еще долго стоял, покуривая в темной подворотне, посматривая через просвет арки в исчерченное лучами прожекторов небо. Промерзший кирпич холодил ему плечо, но Костя не замечал холода. Над его головой разворачивалось невиданное действо. Мечущиеся лучи прожекторов выхватывали из темноты тучные тела аэростатов и юркие силуэты истребителей. Штурмовики прятались в ночи. Они обозначали свое присутствие звуками: заунывным гудением движков и тяжелым уханьем разрывов. Небесная феерия оживлялась прерывистыми трассами зенитных выстрелов.
– Сколько у тебя жизней, парень? – услышал Костя скрипучий голос.
– Сколько б ни было – все мои!
– Смелый, да?
Костя оторвался от созерцания боя в воздухе, чтобы посмотреть на приставучего незнакомца. Им оказался странный старик с бесцветными глазами, маленький и невзрачный. Лицо его поросло серым волосом, верхушку продолговатого черепа прикрывала потертая фетровая шляпа. Старику было холодно – мочки его ушей и кончик носа побелели.
– Ступай в бомбоубежище, – и старик грязным пальцем указал Косте за спину. Там, во дворе старого доходного дома, в крошечном садике притаился старый купеческий особнячок с добротным, глубоким подвалом. В этом-то подвале и собирались жильцы окрестных домов, едва заслышав вой сирен воздушной тревоги.
– Не хочу, – капризно отозвался Костя. – Там тесно, дети плачут.