Мост в небеса. История убийства моих сестер и его последствий для нашей семьи - стр. 4

Девятилетняя Джейми уже выцепила из рагу все кусочки курицы и теперь вяло гоняла по тарелке горошек и брокколи. Взгляд ее был прикован к тарелке Робин. Прикончив свою порцию овощей, та поменялась тарелками с сестрой. Тинк и Кэти, наблюдая за этим обменом, прыснули. Мясо-овощной бартер Джейми и Робин никогда не переставал их смешить. Их собственные строгие родители никогда не позволили бы им подобных выходок, так что неудивительно, что подростков так забавляла эта вседозволенность.

Девятнадцатилетняя Робин была убежденной вегетарианкой, тогда как Джейми всей душой ненавидела овощи. В результате сестры выработали простую систему, которая, к слову, в их доме ни у кого вопросов не вызывала, – их мать, Джинна, поощряла проявления индивидуальности. Однако Тинк и Кэти, выросшим в семье, в которой свободомыслие и подрыв родительского авторитета не приветствовались, этот обмен тарелками казался диким. Вообще, почти все в двоюродных сестрах представлялось им немного экзотичным. Хотели бы они быть такими же, как сестры Керри.

Шестнадцатилетняя Тинк буквально боготворила двадцатилетнюю Джулию за ее поэзию и темперамент, не говоря уже о том, что Джулия потрясающе играла в футбол, причем в нападении, как и сама Тинк. Кэти, которой было почти пятнадцать, в той же мере восхищалась Робин. За год до описываемых событий она даже пыталась стать вегетарианкой, но Тинк с Томом задразнили сестру, а ее мать, Кэй, четко дала ей понять, что, пока готовит она, Кэти будет есть, что дают, и точка. Кэти молча подчинилась, однако не перестала восхищаться независимостью и силой воли старшей кузины.

Том был в этой компании единственным парнем. Его лучшей подругой была Джулия, и он этим гордился – он считал ее по-настоящему крутой и старался брать с нее пример. Она смешно шутила, поддерживала его самооценку и вдохновляла его. Том был по натуре прагматиком, склонным к пессимизму, а Джулия учила его мечтать и стремиться к большему. Сам он, конечно, этого не осознавал – ему просто нравилось проводить с ней время. С ней было не скучно. Том и Джулия доверяли друг другу, причем настолько безоговорочно, что доверие автоматически распространялось и на их сестер; в результате вся компания порой ощущала себя маленьким, но крепким и нерушимым тайным обществом. Так что не приходилось удивляться, что их последний общий ужин проходил печально и немного торжественно.

Но вот шесть тарелок из-под стир-фрая, ополоснутые водой, отправились в посудомоечную машину. Взрослые продолжали беседу за чашкой кофе, а младшее поколение удалилось в пахнущий плесенью подвал, где была обустроена игровая комната. Завели песни Саймона и Гарфанкела и сели играть в рамми. За обтянутым зеленым сукном столом было не менее тесно, чем только что за обеденным, и снова никого это не смущало. Сдавала в тот день Тинк, чей образ дополняли зеленый козырек и соленая соломка, заменившая сигару. Ставки были высоки – пластиковые фишки плюс престиж каждого из игроков. В какой-то момент с лестницы послышался голос Джинны: она сообщила, что идет домой, и велела Джулии не слишком задерживать Джейми. Игра продолжилась; Тинк, вместо того чтобы вести счет, написала прописными буквами свое имя на плече Тома. Как ни странно, Том не отнял у нее ручку, – в тот вечер проделка Тинк удивительным образом вписалась в общую атмосферу, – а просто рассмеялся и отпихнул ее, не дав добавить к букве «К» красивую завитушку. Примерно через час Тому надоело проигрывать, Джейми – играть, а Робин захотелось покурить, и компания приняла решение выйти во двор.