Москвичка в кавычках - стр. 44
Джозеф Такер оказался еще чуднее моего Толика. Вы видели когда-нибудь Остапа Бендера черного цвета? Три тысячи слов в минуту, а «химичить» умел, как наш махровый одесский еврей или армянин. Ну и гонору, конечно…. А как ему не быть, если у его мамаши в центре столицы Сьерра-Леоне, городе Фритауне, пять доходных многоэтажных домов? А еще в частном владении земля с кимберлитовыми трубками… Мадам мне рассказывала все это, а он переводил. При этом стыдился и опускал глаза. Мадам сразу в известность меня поставила, с кем мне придется теперь по жизни мучиться. Будто мало мне было своего муженька…
Он был высокий, стройный, с шапкой волос на голове и видимой только в профиль бороденкой. Говорят весь в папу. А папа был местным балбесом, ловеласом, и жутким пьяницей, правда, очень красивым, по африканским меркам. Родили они его только одного. Им и одного за глаза хватило. Случай аналогичный моему, но не типичный для африканской семьи.
Одевался смешно до невероятности. Верх – белая рубашка, с воротником, значительно большим, чем его шея, ужатым галстуком до «гармошки», пиджак тоже на три размера больше, а ниже талии – старые русские джинсы и русские же, малость потрепанные кеды для школьников. Цирк!
На правой руке у него был сломан безымянный палец, который когда-то неправильно сросся и теперь торчал вбок, как сучок. Чтобы во время разговора он им не выколол мне глаза, приходилось просить:
– Убери ты лучше свой палец из-под моего носа. Я не знаю, кто и за что тебе его сломал, но ты довыпендриваешься и я тебе твой сучок доломаю окончательно.
Ну и горе же я себе приобрела в ту ночь! Уже потом я говорила мадам: – Все у нас идет хорошо, а не было бы Джозефа Такера, было бы еще лучше!
Его самой большой слабостью были бабы. Система размножения работала в его организме самым лучшим и отлаженным образом, а потенция била через край крутой волной. Он умудрялся иметь по пять романов одновременно, всех своих любовниц удовлетворял, да еще и к нам их таскал. На показ.
Все это были бурные романы, со слезами, выцарапыванием глаз и такими отелловскими страстями, что мы диву давались! Раньше я думала, что это только в романах так бывает, что это над нами писатели потешаются, описывая несуществующие отношения. Ни черта подобного! Часто по моей квартире за Джозефом с утра бегала разъяренная, полуодетая, белобрысая, белая тигрица и орала как резаная:
– Сволочь, ты мне с ней изменил, я тебя зарежу!
Как и почему это происходило, я до сих пор понять не могу. Квазимодо он и есть Квазимодо! Да еще и черного цвета! Я как представляла, что он на мне лежит и орет от оргазма, аж жуть брала…