Москвич. Власть и судьба Юрия Лужкова - стр. 14
А вы как хотели? «Заставить избрать себя – отнюдь не аристократический вид спорта», – пишет Жак Сегела. Добавим: так же, как заставить не избрать противника.
Антилужковская акция, надо сказать, захватила воображение многих политиков и пиарщиков. Еще бы – такая коллизия!
Лужков не должен реагировать на наезды, говорили одни. Ноль внимания, фунт презрения! Газет не читаю, телевизор не смотрю – нет времени.
Так нельзя, спорили другие. Он же заявил, что Ельцин должен дать публичные объяснения по поводу своих загрансчетов, теперь приходится самому на каждую дурь отвечать.
Но тогда, не унимались первые, нужен публичный конфликт. Лоб в лоб. Приглашают Доренко и Сванидзе в свои передачи – надо идти, делать заявления в прямом эфире, участвовать в теледебатах с конкурентами на место мэра…
…И тем самым поднимать всю эту публику до своего уровня? Ну уж нет, отрицали вторые. Возвышая других, принижаешь себя.
А Лужков уже давно не в облаках парит, следовало новое возражение. Еще недавно рейтинги показывали: во втором туре президентских выборов он бьет всех. И вот был человек – и нет человека! Не надо было отношения с Березовским доводить до крайности, забыл разве, как тот за неделю команду Чубайса закопал. И тот же Доренко, кстати, тогда гвозди в гроб вгонял.
При чем тут Березовский, горячились оппоненты, если Лужков лидером блока Примакова позвал? И значит, сам себя из президентских рейтингов вывел.
Сам же Лужков говорил разное. «Да, я не могу спокойно воспринимать клевету, она выводит меня из равновесия, но это нормально. Я человек, а не медуза». Но уже назавтра мог сказать иначе: «Я совершенно спокоен. Обо мне могут врать что угодно, сам же я абсолютно уверен в своей правоте и порядочности».
Работающие с Лужковым люди понимали: мэра нервирует то, что ему навязали игру, которой он не знает. Опытнейший и такой битый, что за него не двух, а дюжину небитых дадут, Ю. М. ощущал себя так, будто на таком знакомом ему футбольном поле против него затеяли метание молота, городки и стендовую стрельбу. То есть подтолкнули к промаху. Попытались вогнать Лужкова в ситуацию, когда любой его довод и любой поступок либо перевирают, либо освистывают, либо вообще не замечают. Как не проиграть такую партию? Дилемма, в сущности, проста: признать, что отсутствие правил является как раз правилом, и сражаться тем же оружием, что и противник, или следовать собственным правилам и внутренним законам, независимо от поведения противной стороны.
Внешне Лужков сохранял уверенность, исправно следовал ежедневному рабочему графику, следил за городским хозяйством, встречался в округах с избирателями и по нескольку часов кряду отвечал на их вопросы. Но внутреннее напряжение все равно проступало наружу. Мэр стал мрачен, телеэкран высветил опаснейший признак: Лужков начал терять обаяние. Он явно что-то искал – быть может, всего одну мысль, которая даст ему внутреннюю опору. Опору в ситуации, когда тебя вынуждают отдать власть. В том числе власть над собой.