Москвич в Южном городе - стр. 7
– Сыр? Дорблю? – гадаю как могу.
– Нет, оливки и только с косточкой, только с косточкой.
Книжный моего детства
В Южном Городе я нашел книжный магазин моего детства. Не эти помпезные торговые сети Москвы и Питера, с эстрадой, кофейнями и вечерними выступлениями, а просто книжный. Я вошел в просторное светлое помещение и уловил запах книг. Так пахли страницы Майн Рида, Жюля Верна и Луи Буссенара. Теперешние книги так не пахнут. Они все какие-то белые, штампованные, в целлофане и 18+.
В книжном было пустынно. За столом в центре полок с книгами, стоящими до потолка, сидел седоватый старичок, который представился Игнатием. Под его столом сидели полосатый серый кот с зеленым ошейником и белая грязная собачонка без ошейника. Игнатий расположился у плазменного телевизора и переключал каналы.
Я осмотрел полки и охнул.
– Можно потрогать?
– Трогайте, трогайте.
Игнатий радостно вскочил и подбежал ко мне.
– Что читаете?
– Да все понемногу, поэзия, философия, история, проза.
– О-о-о, – протянул Игнатий.
– Чего, о-о-о?
– Читатель, как же вас мало осталось!
– С чего бы?
– Да сейчас все планшеты и планшеты, игрушки, а у нас книги-с.
Игнатий достал с полки «Переулок…» Пятигорского и протянул мне.
– Понимаете? – улыбнувшись спросил он.
– Да редкая книга.
– А то!
– С зарплаты, с зарплаты, – мне было неудобно, но честно, зарплата только завтра.
Я вышел из книжного. Игнатий разочарованно смотрел мне вослед.
Адам и Лида
– Слушай, Адам, тебе что, пятнадцать лет!
Молодая красивая девушка в белом полупрозрачном плаще за что-то выговаривала Адаму. Она красива той странной южной красотой, когда девушке идут самые неожиданные для северных городов наряды: кожаные штаны в обтяжку, огромные накладные ресницы и неимоверные розовые ногти. Все эти аксессуары так контрастируют с ее бледной кожей.
Мне очень интересно, что такое совершил Адам, что может сделать только пятнадцатилетний.
Я сижу в кафе Адама и подслушиваю их разговор. Я даже оторвался от Льва Шестова «Достоевский и Ницше», хотя с усилием делаю вид, что мне их разговор неинтересен.
Когда мне было пятнадцать лет, я на все знал ответ, ни в чем не сомневался и понимал, что такое хорошо и что такое плохо. Я мог часами раздавать оплеухи литературным классикам и удивлялся их бездарности. Я мог подтянуться двадцать один раз и выбегал сотку из двенадцати секунд.
Прислушался. Оказывается, Адам снял с моста свадебный замок и зачем-то подарил его Лиде (вот этой самой девушке). Девушка возмущается и не может понять, зачем он это сделал. Ведь он разбил чью-то семью. Адам горестно сопит. Потом берет ладошку Лиды и аккуратно ее целует. Лида на мгновение замирает и добреет. Адам обещает вернуть замок на место.