Москва. Переулок Обуха, 5 - стр. 42
Во второй половине ХIХ века и в начале ХХ века проводится ряд исследований элитных образцов головного мозга, в частности, исследуется мозг математиков Гаусса и Ковалевской, химика Менделеева, биолога Геккеля.
Одним из таких исследователей был Оскар Фогт (1870 – 1959). Еще в 1898 году этот молодой и уже популярный врач, которому покровительствовал один из его пациентов, стальной магнат Фридрих Альфред Крупп, основал в Берлине Неврологическую центральную станцию, где занимались изучением мозга (позднее она была преобразована в Невробиологический институт).
К 1925 году Фогт блестяще владел методом цитоархитектонического исследования мозга. Суть его в следующем. Делаются тончайшие срезы коры головного мозга, и под микроскопом изучается ее «архитектоника» – ее вертикальные или горизонтальные изменения: там иным стал размер клеток мозга, там изменилось их число или плотность их связей с другими нейронами. От всего этого могут зависеть интеллектуальные способности человека и его душевные качества.
Если прежде психология была основана лишь на субъективных оценках: «умный» – «глупый», «талантливый» – «бездарный», «нравственный» – «преступный», то теперь архитектоника мозга вроде бы давала критерий, позволявший судить, каким доподлинно был этот человек, сколько в нем было ума, доброты, таланта по сравнению с эталоном.
В берлинском институте Фогта давно пытались искать «эталоны», исследуя образцы мозга «исключительных личностей»: с одной стороны, представителей элиты, а с другой стороны, маргиналов и убийц. Работы велись в сотрудничестве с генетиками. «Разумеется, мы стоим только у истоков науки», – не уставал повторять Фогт.
В Москве перед ним стояла двойственная задача.
Во-первых, требовалось доказать, что Ленин – что бы там ни клеветали враги! – до самой смерти сохранял «нормальный» рассудок, а во-вторых, что Ленин отличался от всех нормальных людей – он был гениален.
Фогт сомневался. Переезд в Москву вовсе не вдохновлял его. «Если Вам нужна моя помощь, то Вы, разумеется, можете рассчитывать на поддержку. Я мог бы ходатайствовать перед Семашко, комиссаром здравоохранения, и сестрой Ленина, чтобы мозг был переслан Вам в Берлин», – успокаивал его Отфрид Фёрстер, также приславший ему письмо.
Успокаивал – и Фогт постепенно увлекался идеей предстоявшего опыта. Он пишет Фёрстеру: «Самый интересный вопрос, несомненно, таков: в чем заключается особенность ленинского мозга? Быть может, цитоархитектоника даст на это некий ответ».
Конечно, кандидатура Фогта была не единственной. Назывались и другие имена – русские и иностранные. И все-таки выбор был сделан в пользу Фогта. Немало способствовали тому сложившиеся у него доверительные отношения как с советскими (Семашко, Литвинов, Горбунов), так и с немецкими политиками.