Москва-Лондон, кот и букет невесты - стр. 8

Раздались смешки, и кто-то по-английски крикнул: «Это не змея, не бойся!»

Вот сами и не бойтесь.

Эмили поймала насмешливый взгляд Стаса, который ей подмигнул и многозначительно кивнул в сторону. Проследив траекторию «толстого» намека, Эмили уперлась глазами в царя Николая.

Пф-ф! Стас обнаглел! Ему ли не знать, как безразличны ей мужчины после Дэвида… Стоп! Погодите! А что, ее заинтересованные взгляды в сторону Ника были настолько очевидны, что даже Стас все понял?! Она нервно поправила прическу, растерявшись, и натянуто улыбнулась.

Ник тоже смотрел на нее. Казалось, Эмили не могла ничего от него скрыть. Мужчина отсалютовал ей бокалом шампанского, который взял у официанта, и, сунув руку в карман брюк, уверенной походкой делового человека направился к ней. Сердце падало ниже и ниже с каждым его шагом, а тело каменело – Эмили превращалась в статую.

Ей запоздало стало стыдно, что устроила шоу из-за букета, но поднять его сейчас не смогла бы при всем желании, завороженная смешинками в глазах Ника.

– Не любишь цветы? – улыбнувшись краешком губ, спросил он.

– Не люблю проклятия.

– А если я подниму букет, то проклятие нас свяжет, как считаешь? – Не дожидаясь ответа, он наклонился, ловко подхватывая «артефакт». Красивый… И Ник, и букет. Среди белых роз, припорошенных серебристым снегом, выглядывали веточки вереска и ягоды насыщенного вишневого оттенка.

– Это шиповник? – полюбопытствовала она.

– Нет, кизил.

– Неловко вышло. Но замуж я не тороплюсь, – наконец призналась Эмили, принимая цветы. Ее пальцы легли поверх мужских, и прикосновение заставило выпрямить спину: словно жаром обожгло внутри. Перед тем как убрать руку, Ник едва уловимо мазнул подушечкой большого пальца по ее коже, и у Эмили пересохло во рту.

Ник пристально смотрел ей в глаза, и она через силу улыбнулась, чтобы не выглядеть загипнотизированной дурочкой.

«Эмили, тебе тридцать два года, соберись!»

– Спасибо, что удержала кота, – уже без смеха в голосе, тихо поблагодарил Ник. В его взгляде полыхнуло пламя, и Эмили, вспомнив наконец о том, что актриса, невозмутимо и как-то даже легкомысленно пожала плечами.

– Он меня согрел, – ляпнула она. – Все-таки холодно сегодня.

– Тебе и сейчас холодно?

Эмили медленно, очень глубоко вдохнула, выдерживая на себе внимательный, ищущий ответов взгляд цвета неба, и собралась сказать правду. Была ни была.

– Dorogoj! – Чужой женский голос ворвался в вакуум их уединения и разорвал связь, которая звенела между ними натянутой струной. Эмили опустила глаза к острым носам своих Маноло и прижала букет к груди, будто кто-нибудь мог его отобрать. Одно дело, когда это был «несущий проклятие веник», а другое – когда этот прекрасный дар ей вручил сам царь Николай. Придется сохранить и засушить. Не царя, а букет.