Москва и мертвичи - стр. 2

Сколько в Москве жила, ни разу сюда ноги не заносили. Известное место, исторические бани, действующие с 1808 года (как сказал «Яндекс»), пережившие Наполеона, декабристов, две революции, Первую и Вторую мировую, перестройку, девяностые и нулевые. Особенно нулевые, когда разгулялись аппетиты у бандитов и застройщиков.

Сюда ходили все: ее коллеги, старые, казалось, дореволюционные, деды, легализовавшаяся мафия и неотличимые от них чиновники, олигархи, поп-звезды, иностранцы, обычные горожане – и мужчины, и женщины – и их дети. Даже герои «Иронии судьбы» (фильм она терпеть не могла) тут были. Народные бани, где все были равны и где даже в девяностые, казалось, поддерживалось перемирие и не случилось ни одной громкой криминальной расправы, хотя захаживать сюда полюбили малиновые пиджаки. И теперь «зверское», как скоро напишут газетчики, убийство в центре столицы. «Что, Игнатова, слишком спокойный выдался последний год? Ну вот теперь будет экшен».

– Что, Игнатова, слишком спокойный был годик? Ну вот теперь попрыгаем, – продублировал ее мысль подкравшийся Хакимов.

– Марат, я тебе обещала, что когда-нибудь сломаю ноги за твои подкрадывания? – поинтересовалась она не оборачиваясь.

– Обещала, обещала, но ты ж меня любишь. Пошли?

– Сейчас, дай докурю. Внутри был?

– Был.

– Жесть, как описывали?

– Я такого не видел раньше. Просто пиздец.

– Молодой ты еще. Веди.

– Соседний переулок. Ты как не москвичка.

– Да… пиздец.

Старший следователь по особо важным делам Игнатова А. Л. повидала немало убийств и расправ за свою двенадцатилетнюю карьеру, но это было за гранью.

– Вариант, что он так сам перепарился, исключен? – спросила она, скорее, для собственного успокоения, у старающегося не блевануть управляющего.

– Да какое перепарился? Вы ж сами-то все видите. Как такое с самим собой-то можно сотворить? Ну если б он устроил перегрев и сердечко бы не выдержало, то он бы потерял сознание и сварился тут, как рак. А вы ж видите все. Его до смерти забили, почти кожу сняли.

– А ваши люди где были?

– Ну, они заходят проверять раз в пятнадцать-двадцать минут. Он тут один сидел, по словам банщика, похлестать не просил, температура слабенькая была.

– Хорошо, идите. Банщика допросили? – кинула она Хакимову, не отрываясь со странным восхищением от изучения жуткой сцены.

На банной лавке лежало месиво, когда-то бывшее Аркадием Водолазовым, немолодым преподавателем истории и почти неизвестным писателем. Как-то специально опознавать его не понадобилось – он был постоянным клиентом с абонементом. Труп лежал на массивном животе, вокруг, на расстоянии нескольких метров, все было забрызгано ошметками кожи, каплями поджарившейся крови и тысячами обрывков засохших листьев, тоже раскрашенных красным. Запотевшие раздавленные очки валялись под лавкой, а рядом с ногами примостилась кадка, в которую кинули пять стесанных до самых ветвей дорогих сандуновских веников. Там же лежал пакет с раздавленными чипсами. Кто вообще жрет в бане?