Москва алмазная - стр. 6

В сентябре, то же самое случилось в районе теперешней Ильинки. В октябре – два раза на Арбате. Зашевелились гады.

Но только интересно, что схема во всех историях была, ну совершенно одной и той же. Лезут враги со стороны старинных особняков или остатков строений пятнадцатого-шестнадцатого века, а чтобы проложить себе дорогу к объекту делают в технических целях небольшой силы направленные взрывы. Потом закладывают основное взрывное устройство с часовым механизмом, которое бдительная группа Брынцалло и успевает вовремя снять. Видимо это однообразие стало не нравиться и самим диверсантам, потому что в пятый раз, они вместе с часовым механизмом, оставили под землей на месте закладки и одного из своих товарищей. Оставленный следить за часами, предпочел быть убитым в перестрелке, но взрывной механизм в действие не привел. Личность не установлена и указаний на то, что этим делом занимались – никаких.

Когда работавший в КГБ Андрей прочел в архиве этот бредовый раппорт «деда», сомнения и пока еще смутные подозрения появились у него внутри. И уже потом не уходили, а только крепли.

Странно, что на несколько месяцев, когда Москва регулярно подвергалась фашистским бомбардировкам, активность ее агентов сошла на нет, а позже – снова возобновилась. И опять по прежней схеме: на третий-четвертый раз чекисты убивали в перестрелке неизвестно для чего заторчавшего под землей диверсанта.

А что этот историк Волынцев все время делал?

Нигде никакой информации.

Здесь нужно прерваться и перескочить в другое время. В восемьдесят девятый год.

КПСС крепко еще держалась на ногах, хотя всякие поповы и гдляны уже вовсю будоражили публику, а мы жаркой июльской ночью сидели у костра и пели эту самую песенку: «Над Канадой небо синее…». Мы, это – Андрей, Анатолий, Миша и я. Трое из нас были женаты, но жены все были непоходные и остались в Москве, что лишь способствовало нашему мужскому общению и единению.

Познакомились мы года за два до этого в этих же селигерских местах, пересекаясь друг с другом в разных туристских компаниях. Позже образовали свою. Точнее, с последней зимы, потому что кроме рыбалки и лодок сошлись еще на одном общем интересе. На банном.

Ходили мы всегда в Ямские. Хорошие были бани и не очень популярные. Поэтому доступные вполне. Билеты покупались на два первых утренних сеанса, в субботу. По очереди устанавливался дежурный, который на полчаса раньше и отправлялся на «Сокол», чтобы занять очередь в пивбар «Белые ночи». Неплохое было место, пока демократия в России не победила окончательно. Там, за пивом, мы и вели нехитрые интеллигентские разговоры, узнавая понемногу друг друга.