Московское Время (сборник) - стр. 9
И тогда случилось то же, что и в первый раз – она вернулась в потайную комнату!
6
Глаша смотрела на нее опустошенным взглядом. В нем не было ни испуга, ни потрясения, как и присущей человеку разумности. Похоже, осознание самой себя покинуло ее – только лишь Софья Дмитриевна исчезла из виду. Но и теперь, когда та очутилась на стуле снова, Глаша продолжала оставаться в состоянии отрешенности. До тех пор, пока Софья Дмитриевна не обнаружила у себя в руках бежевый платок и не вскрикнула от неожиданности. Только тогда Глаша очнулась, в глазах у нее всполошился страх. Отбежав в угол, она трижды наложила на Софью Дмитриевну крестное знамение.
– Барыня! – осевшим голосом молвила она. – Барыня, вы ли это? Но Софья Дмитриевна ее не слышала.
– Посмотри, – растеряно показала она на платок, – и вещи оттуда переносятся…
– Да что же это происходит?! Объясните вы мне Христа ради! То пропадаете куда-то, то появляетесь…
И через паузу, притихнув, боязливо спросила:
– Вы, барыня, – ведьма?
Софья Дмитриевна ужаснулась ее предположению, точнее тому, что такое возможно подумать про нее, тогда как она – несчастная жертва какого-то загадочного явления! Конечно, сейчас же нужно открыться Глаше, тем более, что злополучная метаморфоза повторилась у нее на глазах, а значит не понадобится разубеждать Глашу в том, что Софья Дмитриевна сошла с ума.
– Что же получается, – подытожила ее рассказ Глаша, – как только человек здесь садится, он тут же переносится на старинную Мясницкую?
– Ты имеешь в виду прошлое? Но то время, в котором оказались мы с Алексеем Арнольдовичем, на прошлое не походило.
– Значит, вы были в будущем?! – изумилась Глаша.
– Мне страшно о таком даже подумать… – печально опустила взгляд Софья Дмитриевна, которая умолчала про надпись на одежде молодого человека. – Ничего я не желаю сильнее, – тихо продолжила она, – как только бы вернулся Алеша… К сожалению, мне неизвестно, что надо для этого сделать…
Но вдруг оживилась:
– Что же я говорю! Конечно, знаю! Это наподобие какого-то ритуала! Нужно встать напротив Почтамта и плотно закрыть глаза!
А в следующую секунду сникла:
– Но вряд ли он об этом узнает, потому что и мое знание – только случайность. Как он там? Что с ним?.. Остается лишь на Господа уповать!
– Ну почему же? – воскликнула Глаша.
Ей давно уже не было страшно. Теперь она стояла рядом с Софьей Дмитриевной посредине комнаты, то и дело бросая цепкие взгляды на стулья. – Можно снова попробовать попасть к Алексею Арнольдовичу. Чего бояться-то? Мы же знаем, как вернуться назад!
– Мы? – рассерживаясь от догадки, переспросила Софья Дмитриевна. – Я запрещаю тебе, Глаша, не только приближаться к стульям, но и заходить в эту комнату!