Московские праздные дни. Метафизический путеводитель по столице - стр. 20
Свет был просто светом, а стал Москвой: мы наблюдаем лучшее из всех возможных изображение, скульптуру Москвы.
Вторая половина октября: спуск в позднюю осень, тьму и хлябь ноября. Москва в своем художестве контрастна. Победный салют Василия Блаженного, столь уместный в день Покрова, означает, по сути, пальбу напоследок, проводы лета. Свет замыкается в дробные, вьющиеся, растущие булавами главы собора. Они поднимаются и замирают: лето окончено.
Собор встает над спуском – Васильевским спуском: показательная мизансцена. Это спуск не только к реке, но и в осень, на дно календаря. Солнце катится все ниже, словно повторяя рисунок Васильевского спуска; все яснее рисуется разрыв московской материи – собор вверх, земля вниз.
Собор встает над обрывом, над бывшим рвом: земля по обе стороны собора валится вниз водопадами булыжника. Слева и справа от собора Красная площадь льет вниз.
Красная площадь – строго говоря, не площадь, а широкий проход вдоль стены Кремля: парадный, церемониальный, торжественный, причем в одном господствующем направлении – к реке. Площадь степенно движется, течет, огибает собор и обрывается вниз «осенним» Васильевским спуском. Не подъемом, но именно спуском. Так и в календаре: спуск в осень после (праздника) собора.
Пластилиновая поверхность Москвы поднимается и опускается по указанию календаря. После Покрова она ощутимо опускается. Собор стремится вверх и оказывается «на рву» – в точке разрыва, и в календаре, и в пространстве. У обрыва, по-над рекой, и в календаре, по-над зимой.
И в истории, по-над казанской войной.
Собор вписывается характерным, эмоционально окрашенным сюжетом в некий основополагающий московский текст: он встает в верхней точке Казанского спуска.
Этот московский текст есть сочинение связное и последовательное. Мы уже наблюдали, как он составил круг, единый цикл времяпровождения. Осенью в этом тексте мы читаем о прятках света и замене его покровско-казанской иллюминацией. Здесь же история о Казанском спуске (во тьму ноября, в войну), в верхней точке которого помещается Покровский собор как предмет света.
Вот и на схеме, которая рисует рост и убывание года, мы видим спуск: «дно» времени уже близко.
На этой схеме пункт Покрова обозначает переход Москвы в качественно новое состояние. Она осталась вне света, без света. Свет заменяют ей «москвоподобные» фигуры и предметы, подобные Покровскому собору.
Единство московского сюжета, связывающего, как в случае с собором Василия Блаженного, рельеф города и календаря, представляет еще один пластический закон Москвы.