Московит - стр. 30
Смеркалось, на небе проступила пока еще чуть видная полоска Млечного Пути. От котелка, подвешенного над костром, тянуло сытным ароматом, нагонявшим слюну. Я как-то вдруг почувствовал, что уже больше суток крошки во рту не было… Чего они там варят, интересно? А главное, достанется ли хоть что-то на нашу долю? Вообще-то должны поделиться (мы ведь не пленные), тем более с женщиной «из знатного московитского рода»!.. Да уж, сболтнул первое, что в голову пришло, теперь изволь выкручиваться… «Княжна Милославская!» Ладно, лишь бы перетянуть князя на свою сторону! А там придумаем что-нибудь правдоподобное…
Тихо ступая, ко мне подошел ротмистр, сел, по-татарски скрестив ноги, на расстеленную попону.
– Страшные времена настали, пан Анджей, – произнес он, не глядя на меня. Без всякого испуга, даже без горечи, просто констатируя очень неприятный факт. – Хлопы будто обезумели. Беженцы рассказывают такое, что волосы дыбом встают и сердце ледяной коркой покрывается! И раньше были смуты, конечно, но это просто что-то чудовищное. Неужто Господь вовсе лишил их разума?! Универсалы проклятого Хмеля – как горящая ветка, брошенная в стог сухой соломы, как мед, на который слетаются мухи да осы… Все занялось, все, понимаете?! За считаные дни…
– Проше пана ротмистра, а все потому, что слишком добры были к хлопам, цацкались с ними! – проворчал вполголоса Балмута, раскурив трубку. – Надо было чаще вешать да на кол сажать. И кнутов да палок не жалеть, вот! Быдло – оно и есть быдло. Пока чует крепкую хозяйскую руку – покорно, работяще. А чуть пожалеешь, дашь слабину, обленится да начнет куролесить! Жесткость нужна, панове!
– Истинно, истинно так! – дружным, хоть и нестройным, хором откликнулись уланы, сидевшие поблизости.
Я решил пока не вступать в споры, хотя многое мог бы сказать по поводу «жесткости». Насмотрелся, знаете ли! В том числе на ее результаты, которые очень часто оказывались совсем не такими, на какие рассчитывали.
– Да, страшные времена… – подтвердил я, кивнув ротмистру. Про себя отметил, что он чересчур демонстративно отворачивается от камышей, откуда доносился плеск воды, а щеки и уши его раскраснелись, причем явно не от жара костра… Эх, парень, парень!.. Не обижайся, но Анжелу я тебе просто так не уступлю. Самому нравится! Кстати, долго она там еще будет рыбу и головастиков распугивать?..
Словно в ответ на этот безмолвный вопрос плеск прекратился, и через некоторое время Анжела – все в той же татарской одежде, но чистенькая и повеселевшая – выбралась из зарослей. Поляки тут же засуетились, вскакивая и наперебой приглашая панну к огню, отведать скромного угощения. Только и слышалось: «Як бога кохам…», «Падам до нужек…» и многое другое. Даже немолодой вахмистр распушил хвост – куда там павлину!