Москит. Смерть идет на принцип - стр. 16
Дождь и поднявшийся ветер к прогулкам не располагали, Илья прошагал мимо только-только выпустивших первые зеленые листочки вековых лип, свернул на прилегавшую к аллее чисто выметенную асфальтовую дорожку и пошел по ней. А сам не забывал посматривать по сторонам, но, как ни старался, не высмотрел ни в окнах, ни на покрытых свежей, вперемешку с бурой травой газонах ни одной живой души. Проехала по дороге к воротам белая «газель» – и все, снова только ветки лип шевелятся над головой, да летит в лицо мелкая морось. Желтый дом остался справа и позади, прямо по курсу за стволами деревьев показалась белое трехэтажное здание, явно, постройки если не позапрошлого, то самого начала недавно минувшего века. Широкое крыльцо с узкими стертыми ступенями, три колонны с затейливыми капителями подпирают крышу, узкие окна, толстые стены, вблизи оказавшиеся кирпичными, и по чьему-то приказу небрежно покрытые нетолстым слоем белой краски. Дверь оказалась под стать мощным, в несколько рядом кирпича, стенам, Илья открыл ее со второй попытки и оказался в пустом гулком холле. О славном прошлом дома-усадьбы напоминали только высокие сводчатые потолки да узор из мелкой белой и коричневой мозаичной плитки на полу под ногами. Зато здесь была жизнь – навстречу Илье неторопливо шел невысокий пузатый мужичок в черной форме с точно таким же шевроном на груди, что украшал телогрейку доброй бабушки-охранницы. Выглядел мужичок возмущенно и заинтересованно одновременно, Илья томить его ожиданием не стал, шагнул навстречу и заговорил первым:
– Мне с врачом поговорить надо. По поводу родственника, хочу его к вам на постой определить. Буйного, – на ходу поменял он заготовленную накануне легенду, и умолк, завидев, как охранник резко сбавил прыть и задумался на полпути.
– Буйного? – проговорил он врастяжку. – Я даже не знаю, у них, вроде, забито все. Сезон же наступил, – он повел круглым, тщательно выскобленным подбородком в сторону окна. – Весной и осенью от клиентов отбоя нет, пачками привозят. Обострение, – с умным видом заявил он.
– Я заплачу, – обнадежил дядьку Илья, – сколько надо. Только избавьте, недели на две хотя бы…
– Курс лечения два месяца, – с профессорским видом оборвал его охранник и показал в сторону широченной мраморной лестницы и коваными, выкрашенными мерзко-зеленого цвета краской перилами. – Главврач у себя пока, поговорите с ним.
Кабинет главврача дома скорби помещался в самом конце узкого длиннющего коридора. Заведовала хозяйством приятная брюнетка лет сорока пяти, она пригласила Илью присесть, внимательно выслушала и, помедлив с полминуты, согласилась: