Мортус - стр. 27
– Ты что, еще не ложился?
– Уже встал, – сухо буркнул тот.
– А почему…
– Не хотел тебя будить, лег на диване в кабинете, – опередив жену, ответил он на ее недосказанный вопрос.
– А что так рано вскочил?
– А не все ли равно, – равнодушно бросил Лех.
– Что-то стряслось? – Наташа с подозрением посмотрела на него.
– Да, просто бессонница, – все также безэмоционально произнес подполковник. Наташа подошла к нему ближе и принюхалась.
– А… Понятно. Загулял муженек.
– Не я один, – косо посмотрел на нее Лех.
– Если это шпилька в мой адрес, то я работала.
– Это понятно, что не прохлаждалась, – с едва уловимым двойным подтекстом согласился Горецкий. – Кофе налить?
– Нет, я сначала умоюсь. Да, пока ты не ушел… – Наталья, распахнув полы халата, присела за стол. – Нас на завтра пригласили на день рождения к Элле.
– Нас? – иронично-удивленно отреагировал Лех.
– Да, меня и тебя.
– А мне за что такая честь? – хмыкнул Горецкий.
– Ты как-никак мой муж.
– Ну да. Муж. Объелся груш, – допивая кофе, с невеселым смешком прокомментировал подполковник.
– Какой-то ты не такой сегодня… – недоуменно посмотрела на него жена.
– Видишь, я тоже могу быть разным… Так куда именно нас пригласили?
– В Ривьеру, на восемь вечера. Я завтра свою машину брать не буду. Отвезешь меня на работу с утра, а вечером в семь заедешь и заберешь. Да, и по дороге ко мне купишь букет цветов. Только не роз! В отличие от меня Элла их не переносит.
– А подарок?
– Я уже приготовила. Еще, правда, прическу сегодня нужно успеть сделать, – Наташа приподнялась. – Ладно, я в ванную.
– А я проветриться… – Лех отставил чашку и встал из-за стола.
***
– Запись пятый раз смотрим. Может, пора обменяться мнениями? – Отвернувшись от стоящего на столе ноутбука со светящимся экраном, Лех обвел взглядом сидящих в его кабинете двух коротко стриженых мужчин в возрасте, приближающемся к сорока годам.
Сходство их этим, пожалуй, и исчерпывалось. Один из них (постарше) напоминал поджарого высокого римского легионера с рельефными мускулами, натруженными в изнурительных походах и частых боях, с вытянутыми как у пианиста пальцами и усталыми, много повидавшими, глубокими серо-синими глазами на обрамленном темно-русыми волосами узком благородном лице. Другой (помоложе) был скорее схож на бойкого деревенского балагура-гармониста, коренастого, широколицего и белобрысого, с дерзкими грязно-серыми очами, нахального и отчаянного, неглупого, но и не блещущего чрезвычайно острым умом. Отличало его еще небольшое увечье – отсутствие верхней фаланги на безымянном пальце правой руки.