Мортем - стр. 33

– Да, конечно. Спасибо, Юр.

Феликс нажал «отбой» и загрустил. Неужели, правда, третью работу придётся искать? Когда же жить, если всё время работать?

Из Дневника Феликса.

Так что же делать с этим несчастным следователем Волобуевым? Ведь я предчувствую не просто смерть, а близкую смерть. Если у меня появляется предчувствие, значит, у человека в запасе три-четыре дня. То есть Волобуеву осталось жить примерно сутки. Так, что же мне делать?!

Мне не к кому обратиться за советом. Никогда и ни с кем я не обсуждал эту тему. Я не смог сказать о своём даре ни маме, ни бабушке, ни Лере, ни Юрке. Я боялся говорить об этом с врачами. И сейчас мне не у кого попросить совета.

Что будет, если я опять промолчу? С человеком, пусть и несимпатичным мне, случится несчастье. И снова я буду в этом виноват.

Я пишу, и понимаю, что эти записи мне не помогают. Мне плохо! Мне тяжело! Эта ответственность придавила меня так, что даже дышать трудно. Как будто я несу на плечах огромный камень. И не просто несу, а иду с ним в гору. И мне не на кого переложить даже маленькую часть этого груза. Я кажусь себе уродливым, неправильным. Как будто я не человек, а ошибка природы.

После смерти Леры, в больнице я постоянно вспоминал наш последний разговор, нашу ссору. Я помню всё, что сказал ей тогда. И не могу простить себя. Но не только за то, что ей тогда наговорил. Я обвиняю себя в том, что не почувствовал, как мало осталось ей жить. Если бы я тогда понял, что ей грозит, я мог бы предостеречь её, спасти. Если бы я почувствовал холод, как чувствовал всегда, я бы заткнулся, извинился и проводил бы её домой.

Может быть, это было проклятие, наказание за то, что я не использую свой дар и не пытаюсь никого спасти. Смерть предупредила меня, прежде чем забрать сестру. А я сделал вид, что ничего особенного не произошло. Я не принимал, отвергал свой дар. И тогда смерть забрала Леру.

Жизнь показала мне, что отсидеться, спрятаться не получится. Если ты видишь смерть, надо попытаться её предотвратить. Но будут ли слушать меня? Станет ли разговаривать со мной, например, тот же Волобуев? Наверное, это не важно. Моё дело рассказать. А уж что делать с этой информацией, каждый решит для себя сам.

Я повторяю прежнее опять…

Следующие дни Феликса были настолько похожи друг на друга, что иногда казалось, что это один нескончаемый день. День, который состоял из работы и сна.

С утра – кухня в ресторане быстрого питания, потом до самой ночи поездки по городу. Еда – на ходу, на бегу. Потом короткий чёрный сон без сновидений, который совершенно не помогал, не давал отдыха. И снова работа.