Мортем - стр. 11
Феликс дождался Новолуния. Этот день казался ему самым подходящим для ритуала. Он любил Луну и когда-то давно называл себя лунным магом. Феликс хотел, чтобы небо было чёрным, непроницаемым, таинственным как смерть. На Новолуние хорошо начинать то-то новое. Феликс ещё не знал, что начинает новую жизнь. Жизнь человека, не похожего на остальных людей, особенного, необычного. Ту жизнь, от которой он уже практически отказался.
Для обряда Феликс выбрал толстую жёлтую свечу. Она, как Настя, была полной, яркой, тёплой. Феликс зажёг свечу, задёрнул шторы. Сел на пол, положил фотографию Насти рядом с собой, накрыл её рукой, закрыл глаза. Ему надо было войти в то особое состояние на границе реальности и тонкого мира, когда начинаешь чувствовать то, от чего отвлекает повседневная рутина, активная сумбурная жизнь. В состояние близкое к медитации.
Феликс почувствовал, что рука будто завибрировала изнутри. Он приподнял руку, но она снова потянулась к фотографии. Ладонь, которая лежала на фото Насти застыла, будто заморозилась. Феликс не мог пошевелить пальцами. От фотографии шёл холод. Феликс понял, что девушки нет в живых. Он почувствовал, что из глаз у него потекли слёзы. Ему было жаль Настю, жаль Юрку, который продолжает её ждать, жаль Настиных родителей. Но слёзы были не только выражением горя, они давали Феликсу облегчение, освобождение. То, что он давно подозревал, подтвердилось. Теперь надо узнать, как и где погибла Настя. Феликс был уверен в себе. Он обязан помочь Юрке избавиться от груза неизвестности.
Феликс взял ещё одну свечу – тонкую, красную. Когда-то он сам изготавливал свечи. У него было их много: разных цветов, форм и запахов. Для того, чтобы сейчас увидеть Настю, подходила именно такая свеча. Феликс поставил красную свечу на маленькое круглое зеркало и зажёг. От свечи пошёл тонкий, едва уловимый аромат.
Феликс держал Настину фотографию над пламенем свечи, смотрел в лицо девушки, представлял её живой. Дым от свечи застилал фото, но Феликса это не отвлекало. От дыма и запаха свечи голова стала тяжёлой, а мысли тягучими, вязкими.
У Феликса дрогнула рука, фотография коснулась пламени свечи, вспыхнула. Феликс смотрел, как горит бумага, не думая о том, что может начаться пожар. Он не почувствовал ожог, когда огонь добрался до пальцев. Он держал фото в руке, пока оно не рассыпалось в пепел, который осыпался на зеркало. Феликс задул красную свечу и стал смотреть в зеркало сквозь пепел. Он увидел снег. Снег и воду.
Феликс шёл по заледеневшей тропинке. Слева плескалась холодная чёрная вода. Не то река, не то озеро. Лёд уже сошёл. Волны набегали на берег и крошили почерневший зернистый весенний снег.