Морта - стр. 26

– Или мы устраним опасность полностью. – помолчав, произнёс он, делая паузы между словами.

– Что это значит? – Удивился я. – Что за ерунда. А как же госпиталь… Продолжение лечения… Кто вы вообще такой?

– Кто я не важно, как не важно и кто остальные. Может быть вы увидите их в первый и последний раз. А будете хорошо себя вести – и меня тоже. А насчёт госпиталя – да, почти угадали, только он очень специальный. И лечение – тут он усмехнулся – соответствующее.

– Ну поведение моё тоже соответствующее. Чего вы в ответ ожидали?

– А вот поведение настоятельно советую изменить. Добиться чего-то или изменить вы ничего не сможете, а испортить отношения – запросто. Сколько вы тут пробудете – неизвестно. В каких условиях – вам выбирать. Я все сказал.

С этими словами “Смит” встал и не прощаясь вышел, оставив после себя стоящий посреди комнаты стул и сложное чувство. Даже гамму чувств. От услышанного, мои мысли спутались. Я просто не мог поверить, что такое вообще возможно и происходит именно со мной. Уверенный в непогрешимости страны, в которой я живу, я, похоже, стал её лабораторным экспонатом, со всеми вытекающими.

О какой опасности говорил этот кретин? Не давала покоя мысль о реальных последствиях прошлого сна. Может быть дело в том, что я мог влиять окружающий мир и этот факт каким-то образом стал “им” известен? Кому им? Да и мог ли влиять в действительности? Вопросы плодились как мартовские зайцы. В душе клокотала обида и в голову лезли мысли о мести непонятно кому, но вполне осознано за что.

Вечер завершился процедурами – уколом и горстью таблеток, которые я принял не рыпаясь. Ночь прошла тревожно и без приключений. Возникло даже ощущение – а не приснились ли мне прошлые приключения? Ведь колют всякую дрянь, противопоказания у каждого лекарства тоже будь здоров. Все это почище наркоты приходы может дать. Тот факт, что я нахожусь неизвестно где и окружающие меня – неизвестно кто, имел своеобразное психологическое воздействие и не добавлял определённости в привязке к действительности.

Размышления оказались затруднительны для меня и я, не заметил, как снова заснул. Точнее сказать, погрузился в состояние, близкое к дремоте, когда переход между явью и сном не очевиден, а само сновидение – это продолжение реальности.

Майор Мезенцев аккуратно затворил за собой дверь и, с чувством завершённой работы, чётким уверенным шагом двинулся по коридору. Чувств он никаких не испытывал, они успели притупиться за годы службы. Даже удовлетворения от выполненной работы, как такового, не было, слишком мелким и простым было порученное ему дело. Сложностей в выполнении не могло быть в принципе, слишком разные весовые категории. Профессионал своего дела, всецело себя посвятивший контрразведке, супротив какого-то пацана. Это просто избиение младенца. О каких весовых категориях может вообще идти речь? Майор даже остановился, неприятно поражённый этой мыслью. “Разве это работа? Мальчишек пугать. Боже мой, в кого я превращаюсь! Тоже мне, нашли пугало!” – майор сплюнул и еще решительнее зашагал дальше. Сотрудники, попадавшиеся ему навстречу, съёживались и прижимались к стенам, иные попросту сворачивали в сторону, делая вид, что спешат по неотложным делам. Конечным пунктом воинственного демарша майора был кабинет со скромной табличкой “Профессор Хапцов А.М.”. Пройдя несколько дверей и турникетов, зеленоглазо пикающих пластиковому пропуску столь важного должностного лица, майор без стука вошёл к хозяину кабинета.