Морской спецназ. Спас на крови - стр. 39

Мубарах чувствовал, что это сон. Но одновременно его распирал тот особенный, ни с чем не сравнимый азарт, который охватывает всякого, кому доводилось охотиться на людей – самую изысканную, опасную и трудную дичь всех времен. Турок пожирал глазами приближающееся судножертву, заранее зная, как он прыгнет на палубу, как будет бить прикладом автомата тех, кто не слишком торопится падать на палубу лицом вниз, как пройдет вдоль шеренги пленников, наметанным взглядом выбирая тех, кто может представлять интерес в качестве источника добычи.

Их потом будут пытать. Не сильно, но достаточно, чтобы эти глупцы поняли, что безопасный мир, в котором они обитали до сих пор, – всего лишь фикция, а на самом деле окружающая среда жила, живет и будет жить по законам джунглей. И не будет ни единого человека, настолько смелого, чтобы не рассказать пиратам то, что им было надо.

Такие сны приходили к Мубараху тогда, когда он слишком долго бездельничал. Видимо, он слишком привык к активной жизни. И когда ее не было по-настоящему, его душа принималась по второму разу переживать старое. Салим старался в таких случаях как можно скорее вернуться к активной деятельности. Он опасался, что однажды старых запасов не хватит. И что будет тогда делать его сердце, привыкшее к острым ощущениям?

Казалось бы, мелочь – турок всего неделю ничего не делал. Уничтожение пограничного катера поставило крест на том, чтобы выходить в море. Надо было немного переждать, а это всегда было трудно.

Этой ночью Салиму пришлось пережить во сне битву. В материальном мире она произошла очень давно, когда Мубарах еще не был предводителем пиратов, а всего лишь рядовым бойцом у Ли Сяо Луня – старого пирата, орудовавшего на побережье с самого окончания Второй мировой. Хотя сон несколько подкорректировал происходящее, и именно Салим вместо Сяо Луня командовал полутора десятками отморозков, бравших шхуну с грузом красителя для тканей. Команда этой посудины оказалась на редкость боевой – не часто встречались подобные в наше спокойное время. Пришлось и пострелять, и ножами помахать, и после окончания боя – отправить на дно двоих ребят, зашитых в парусиновые мешки. Что Салим очень хорошо помнил, так это пунцовые пятна на ткани – убитых хоронили как есть, не обмыв, чтобы море знало, каких храбрых людей оно принимает в свою пучину.

Турок проснулся весь в поту, с ощущением свинцовой тяжести в мышцах, как будто бы и вправду после боя. Он полежал немного, глядя в потолок, и через несколько минут на смену тяжести пришла бодрость. А еще – такое ощущение, что сегодня что-то должно измениться.