Морской шакал - стр. 5
– Тонем понемногу.
– Ясно. Спустись в трюм и посмотри, есть ли там вода. Алексей, измерь лотом глубину за бортом! Дима и Илья, помогите Олегу найти второго помощника.
Люди немедленно бросились врассыпную.
Седов остался стоять на носу судна, устремив задумчивый взгляд на освещенный прожектором небольшой участок берега.
– Глубина на носу – четыре метра, на корме – шесть, – вернувшись, доложил Алексей.
– Хорошо. Значит, не утонем. Спустись в трюм и помоги Сергею.
Механик развернулся и побежал. По выражению его лица можно было догадаться, что матрос не горел желанием спускаться в трюм и покидать более безопасную во всех отношениях палубу.
«Значит, мы повисли форштевнем на скале», – предположил капитан.
Седов поймал себя на том, что, хотя перспектива камнем уйти на дно уже не грозила «Улиссу», он, вместо того чтобы воспрянуть духом, почувствовал волнение гораздо большее, чем в первые минуты после кораблекрушения. Причина крылась не в запоздалом осознании грозившей опасности, как это бывает со многими в экстремальных ситуациях. Василия Терентьевича с каждой секундой все больше тревожила мысль, что в этот утренний час, возможно, наступил конец его капитанской карьеры.
«Теперь максимум, чем мне позволят управлять, так это буксиром, – подумал он. – А учитывая мой возраст, перспективы и того хуже».
Седову было уже пятьдесят. Для моряка – не самый преклонный возраст, но для капитана, посадившего судно на мель, – бесславный конец карьеры.
Он плотно сжал губы – больше всего ему в эту минуту хотелось выматерить второго помощника. Однако в случившемся была и его вина, – по правилам, на вахте должен стоять не один человек, а два. Но как это сделать, когда из команды осталось всего восемь человек, а надо было нести вахту еще и в машине? Хотя кого это интересовало?!
«Похоже, второй помощник уснул, а когда понял, что натворил, спрятался… Или… – Он вдруг вспомнил полученную накануне вечером радиограмму. – А что, если… Неужели крушение судна не было случайностью?..»
То, что «Улисс» в последние минуты своего плавания двигался не параллельно берегу, а под прямым углом к нему, было по меньшей мере очень странно и мало походило на случайность. Отсутствие на мостике второго помощника тоже вызывало вопросы. Гораздо легче было согласиться с предположением, что все случившееся кем-то подстроено, чем взвалить всю вину на себя. Но так ли уж беспочвенно это предположение?
«Черт возьми! Надо поскорей найти второго помощника. Может быть, именно о нем говорилось в радиограмме?!»
У капитана даже слегка полегчало на душе – он подумал, трудно будет упрекнуть его в кораблекрушении, если выяснится, что трагедия стала следствием не халатности или случайности, а чьего-то преступного умысла.