Морской пейзаж с акулами и танцовщицей - стр. 6

БЕН. И благочестия.

ТРЕЙСИ. Точно. Не надо тебе говорить. Кровь потечет сильнее.

БЕН. Можно мне говорить, если я не буду шевелить носом?

ТРЕЙСИ. Не думаю, что ты сможешь говорить, не шевеля носом. (Подходит ближе). Дай поглядеть. Скажи что-нибудь.

БЕН. Что мне сказать?

ТРЕЙСИ. Все равно. Расскажи мне историю.

БЕН. Не знаю я никаких историй.

ТРЕЙСИ (садится рядом с ним). Расскажи мне гребаную историю. Я обожаю истории. Истории для меня – хлеб с маслом. А если твой нос хоть раз шевельнется, тебе придется замолчать. Идет?

БЕН. Нет у меня никаких историй.

ТРЕЙСИ. Не можешь ты быть таким тупым. Ты просто не хочешь. Ладно, забудь. (Начинает вставать. БЕН тянет ее назад).

БЕН. Я попытаюсь.

ТРЕЙСИ. На самом деле тебе не хочется.

БЕН. Хочется. Хочется.

ТРЕЙСИ. Хорошо.

БЕН. Э… ну… значит так… Когда-то давно…

ТРЕЙСИ. Нос шевелится.

БЕН. Нет.

ТРЕЙСИ. Да. Определенно. Я видела. ты проиграл.

БЕН. Что значит, я проиграл? Если я не могу говорить, ты останешься без истории.

ТРЕЙСИ. Ох. Что ж, при таком раскладе я ухожу. (Начинает вставать. БЕН тянет ее вниз на одеяло).

БЕН. Подожди. А почему бы тебе не рассказать историю МНЕ? Показать, как это делается.

ТРЕЙСИ. Не думаю я, что хочу.

БЕН. Трусишка.

ТРЕЙСИ. Я не трусишка. Просто не знаю, какую историю рассказать.

БЕН.Куд-ку-дах! Куд-ку-дах!

ТРЕЙСИ. Какую тебе рассказать историю? Ганса и Греты? Историю О?

БЕН. Расскажи мне реальную историю. Я обожаю истории из жизни.

ТРЕЙСИ. Нет у меня такого желания.

БЕН. Я буду говорить. Запою оперную арию и истеку кровью у твоих ног.

ТРЕЙСИ. Хорошо, хорошо, умник. Вот она. История. Слушать готов?

БЕН. Готов.

ТРЕЙСИ. Если я собралась рассказать эту историю, ты должен закрыть рот и не шевелить носом. Это понятно?

БЕН. Понятно.

ТРЕЙСИ. Господи! Так вот, жила когда-то маленькая девочка. И она была очень умной маленькой девочкой, и довольно зловредной, и путешествовала по всей стране на попутках, и побывала чуть ли не везде, и испробовала чуть ли не все, хотя было ей только двадцать лет и полгода. Я не очень быстро говорю?

БЕН. Думаю, успеваю усваивать.

ТРЕЙСИ. Заткнись. Казалось бы, не могла она выживать столь долго, потому что не отличали ее ни габариты, ни сила, но держалась она стойко, и в итоге эту маленькую девочку занесло в Нью-Йорк, в паре с красивым принцем, который также толкал дурь, потому что не может красивый принц заработать много денег, если от него не отлипает какая-то соплюшка. Соплюшка эта тоже нашла себе работу в магазине, торгующем ортопедическими бюстгальтерами, но однажды похожий на кальмара менеджер направился к ней, зацепившись ногой за ковер и едва не упав, чтобы сообщить, что она уволена, поскольку подавала плохой пример, обходясь без одного из тех бюстгальтеров, которые ей полагалась продавать этим старухам с обвисшей грудью и заплывших жиром. Он пошла домой, в их маленькую пещеру, с одной стороны, ощущая грусть, а с другой – радость, потому что могла рассказать красивому принцу и по совместительству, толкачу дури, забавную историю о похожем на кальмара менеджере. Открыла дверь и обнаружила, что пещера абсолютно пуста. Красивый принц забрал все, за исключением тараканов, и сбежал в Майами, даже без прощального гимнастического выступления на раскладной кровати. Она особо не огорчилась, потому что принц неоднократно объявлял, что не терпит нытиков, да и обладал серьезными недостатками, я забыла какими. Но разрыдалась, потому что ей того хотелось, а потом поднялась с пола, сказала «прости-прощай» тараканам, достала из кармана последний жетон на подземку и поехала на Кони-Айленд. Проскользнула в тамошний океанариум, увидела всех этих рыб, рыб и крабов, и раненого осьминога, детенышей китов, но ничто не захватывало ее внимания, пока она не добралась до резервуара с акулами. Стояла перед резервуаром, смотрела на этих глупых акул и вдруг почувствовала, что акулы завораживают ее. Широко раскрытыми глазами, не мигая, они смотрели на нее с расстояния в каких-то четыре дюйма. А еще эти ряды огромных и ужасных зубов, и они подплывали прямо к твоему носу, и смотрели на тебя, и не видели тебя, но все равно знали, что ты здесь. Эти акулы проплывали мимо, и смотрели на нее немигающими глазами, и ряды зубов угрожающе торчали. Выглядели они так глупо, что девочка просто стояла и смотрела на акул, с их глупым видом, большими пустыми глазами и рядами и рядами зубов, акул, скользящих в холодной воде туда-сюда, туда-сюда, с зубами, глазами и пустыми взглядами, как у маньяков, и они ждали ее. (