Морской космический флот. Его люди, работа, океанские походы - стр. 25
Куда податься молодежи? Ни библиотеки, ни клуба! При советской власти они были и действовали. Ныне бывший клуб перестроен, надстроен, обнесен высоким забором и напоминает барскую усадьбу. Кто там живет, неизвестно? Одинокий пес волчьей породы тоскливо сидит у ворот, ожидая хозяина. Лишь иногда по вечерам пахнет дымком от мангала да будят ночную тишину полупьяные крики гуляющей молодежи. Местных сельчан вечером в деревне не встретишь. Прячутся в своих покосившихся домиках, уткнувшись в телевизоры. Попивают чаек, заваренный на листьях черной смородины, восторгаются жизнью героев мыльных сериалов и проклинают свою жизнь, не оцененную и не обеспеченную по достоинству. К ночи деревня почти замирает. Лишь толпы наемных рабочих, униженных работодателями, возвращаются к своим ночлежкам, сопровождаемые истошным лаем своры собак. Даже птицы и те покинули деревню. Нет ни ласточек, ни стрижей, совсем недавно стаями рассекавших вечернее небо. Лишь ворон-одиночка, опустившись на ветку погибающего дуба, надрывно каркнет, то ли возмущаясь увиденным, то ли безнадежно зовя свою подругу. Вековой дуб повидал за свою жизнь многое: войну, разруху, становление колхоза, непосильный труд селян. Под его кроной в теплые летние вечера девчонки водили хороводы, пели простые, но близкие сердцу песни. Заиграет парнишка-гармонист на тульской гармошке вальс, закружатся девчонки, кокетливо подмигивая ребятам. А они, хорохорясь, горделиво пригласят на танец свою единственную и несравненную. Все было просто, мило и спокойно: ни брани, ни спиртного, ни хулиганства.
Напляшется, нагуляется молодежь и по домам. И только лампочка «Ильича», чуть разрывая ночную темноту своим неярким светом, дает возможность ночной мошкаре вдоволь накружиться в своём хороводе. Старушки, кого-то осудят, а кого-то не поймут, но ещё раз вспомнят свою прожитую, такую нелёгкую, но правдивую жизнь, а потом перекрестившись, с трудом поднимутся и направятся на покой, кряхтя и грозя не в меру разгулявшейся молодежи.
Только в соседских коттеджах жизнь идет на широкую ногу: бесшумно откроются автоматические ворота, пропуская дорогую иномарку, и та скроется за высоким забором от «недобрых» глаз сельчан, припаркуется в тени благоустроенного двора с прудиками, фонтанами и альпийскими горками. Забегают таджики или узбеки, ревностно ухаживающие за барским садом и изумрудным газоном. И лишь до уродства откормленный пес бойцовской породы, лениво потягиваясь, прорычит, давая знать о себе. Выйдет господин, устало потянется, снимет неумело завязанный галстук, небрежно сбросит охраннику импортный малинового цвета пиджак и уверенной походкой, гремя толстенной золотой цепью на толстой шее, скроется в тиши и прохладе своего дома.