Морские КОТики. Крысобои не писают в тапки! - стр. 19

Рыжик знает, что будет сейчас. Если бы это был кто-то другой, он бы уже скрылся… сквозь колбасную петлю. Но это Галкин. «Двуногий», с которым… Не важно, не важно! Крыса-судьба снова поворачивается своим невнятным серым боком, а Галкин стучит всё ближе.

– Ну же, Рыжик! – протягивает он руку. – Составь мне компанию в этот чудный денёк! Скоро же праздник Посейдона!

Рыжий вразвалочку подходит к «двуногому», несколько секунд приноравливается, покачивая толстым задом, прыгает на него… Вот эта секунда! На миг выпустить когти и тут же разжать их, чтобы судьба сама распорядилась по своему усмотрению!

Кот, вопреки всем теориям, грузно шлёпается на спину у ног Галкина. Рыжий увалень, неловкий паяц! Все хохочут: хохочет небо, палуба, в хохочущем хороводе кружатся лица «двуногих». Пускай! Пусть смеются!

Галкин опускается перед Рыжим на колени. Вот он, этот момент, ради которого всё это!

– Ну что ты, рыжий мой волшебник! Вот это игра! Игра котобога! Ты превзошёл самого себя! Ушибся? Наверное, больно?

Больно? Рыжик улыбается. Хоровод смеющегося мира веселит его. Так всегда в жизни. Больно будет потом, а сейчас смешно. И потому, что потом обязательно будет больно, сейчас нужно впитать каждую секунду радости.

Лицо Галкина приближается, заслоняя вертящееся смешное небо. Он целует Рыжика старческими губами, подхватывает под живот и несет в каюту. Его руки подрагивают, а от сухой кожи пахнет старостью. Рыжик не против, Рыжик доволен.

– Я дам тебе валерьяночки. Потерпи, мой котобог!

Палуба резко уходит вниз, «двуногие» уже не смотрят на них.

«Что наша жизнь? Полевая мышь, на миг мелькнувшая и пропавшая в ворохе сухой листвы. Валерьяночка? – Рыжик блаженно закатывает глаза и продолжает размышлять. – Это зелье поможет, утешит. Но от чего? Рыжик, Рыжик, сумасшедший кот сумасшедшего «двуногого»! Раз за разом задаешься этим вопросом и понимаешь, что жизнь и есть зелье».

Рыжик свешивается через руку Галкина и корчит рожи окружающим. Мимо проплывает палуба, тощий «двуногий», ещё более тощий, чем Галкин, смотрит на них, как на придурков.

«А я и есть придурок! – лениво размышляет Рыжик и раздувает щёки, дразня жирного кота, сидящего возле тощего «двуногого». Воздушный поцелуй летит в сторону прекрасной эгейской кошки. Она презрительно морщится и отворачивается. – Ну и пусть. Лучше быть придурком у света, чем мудрецом у тьмы. Мадам, вы прекрасны, и, к вашему несчастью, нам по пути! Плавание обещает быть забавным. Рыжик, жирный и красотка! Весёлая компания! Стоп! А это что?»

Рыжик поднимает голову и замечает ещё четырёх котов. Это ещё кто? Коты наблюдают с разных точек палубы, и шерсть сама по себе приподнимается.