Морские истории - стр. 12

За неимением фотографий (все делал с боцманского аппарата), создаю антураж репликами из разговоров, состоявшихся в тот день и в следующий.

− Взяли хорошую яхту, посадили туда чайников с закономерным результатом.

− А Давидыч этак ласково спрашивает: «Что ты собираешься делать?», и я понимаю, что еще чуть-чуть бы, и уронила гик.

− Не случайно на гоночных крейсерах делается длинный мощный погон гика-шкота – им работают, отпускают на порывах.

− А как же сам гика-шкот? – Им тоже работают, берётся два матроса…

− На следующий год возьмем что-нибудь совсем маленькое и будем привозить первые места!

− Ага, и с кевларовым парусом. Было, было!

− На волне якорь крепить – то еще занятие. Это как раз в десять секунд прыгать с трехметровой вышки, только без вышки. И полный капюшон воды.

− У вас же стаксель рабочий, вы бы его открыли, а на гроте бы рифы взяли – совсем по другому пошла бы яхта. Да хоть завтра попробуйте, а гоняться с нами можете.

− Идем: ветер, волны, нас кидает по-всячески. И тут меня нахлобучивает такая мысль. Ведь даже если что-нибудь случится, если я промокну, заболею, стукнусь, еще чего – все равно в ближайшие пять часов никуда отсюда не деться. Совсем другой взгляд на жизнь!

Я думаю, у нас еще будут поводы для отчетов.

Иван Муравьев, временно – секретарь сей адвентуры.

Выход «Южного Креста» в публикацию закономерно вызвал вопросы от заинтересованных читателей. К сожалению, часть этих вопросов была вызвана не интересом к рассказу, а другими соображениями. Меня спрашивают, кто был прототипом Данила и действительно ли он нарушал торговое эмбарго Кубы. Интересуются, как называлась яхта, замеченная нами в дрейфе у берегов Гаити. В связи с этим, считаю нужным сделать необходимое пояснение: все без исключения события в данном тексте являются плодом авторского вымысла. Все совпадения имён, дат, географических названий и сюжета являются случайными. Местоимение «Я» в данном тексте обозначает на Автора, а вымышленного персонажа.

Когда мне было шесть лет, я прочитал книжку. Сейчас я, увы, не помню ни автора, ни текста. Помню только, что говорилось в ней про морские экспедиции. Иллюстрации в книге были замечательные, как раз для тогдашнего меня: я часами мог рассматривать рисунок каравеллы в разрезе, парусное вооружение баркентины и прочее. Для ребёнка-горожанина, живущего у широкой, но такой известной Волги, впитанная доза морской романтики была сокрушительной: на время я пропал для общества, бредил пассатами, шкотами, кильблоками и прочими жвакагалсами. Тогда же пообещал во всеуслышание, что обязательно отправлюсь на паруснике на Карибы. Чтобы Южный Крест. И пираты. Местная продвинутая молодежь (в моем продвинутом детском садике) подняла меня на смех. «Послушай, старик» – увещевали они (было круто вот так обращаться, «старик») – «пока мы повзрослеем, парусников не останется вовсе». В глубине души признавая их правоту, я не переставал мечтать. Вот я стою у штурвала, ведя по компасу корабль сквозь ночь, вот встречаю в открытом море фрегат под «Юнион Джеком», вот схожу на берег, прихрамывая (не знаю почему, может, пиратами навеяло). Моремания продолжалась, тихо, без манифестаций, но судомодельный кружок, занятия плаванием, увлечение океанологией – многое нанизывалось на эту невидимую нить.