Морские досуги №2 - стр. 21

Николаич, а в жизни старшина первой статьи Филинов лениво тянет нудным голосом:

– Вообще, курсант Димитров, как Вы можете входить в каюту целого лимона без стука? Вы пока ещё только мичман, а не первый секретарь Коммунистической партии Болгарии! И вы – невоспитанный курсант! Я делаю Вам замечание. Доложите командиру роты, что я приказал, чтобы и он Вас наказал своей властью.

Не оправдывайтесь! Знаю Ваши оправдания наперед. Да, и то, что дважды не наказывают за одно и то же. Вам это только на пользу. Возмутительная недисциплинированность! И что за форма одежды?

Приведите форму одежды в порядок, подберите яйца и не имейте дурной привычки держать руки в карманах!

Вы что скрытый онанист? Я прикажу карманы зашить. А почему оружие дневального – штык-нож засунут в карман? Вы что – извращенец, японский городовой? Да вы и небриты!

Николаич умолкает, пристально смотрит из-под руки и изрекает:

– Да, небриты! И у Вас неуставное выражение лица. Это нонсенс. Я вас арестовываю!.. Да, я все обдумал и не погорячился: я вас арестовываю! Каким местом вы думаете о защите Родины и об изучении военного дела настоящим образом? Головкой, наверное. А горит ли в вашем сердце ненависть к американским империалистам?

Пауза.

– Выйдите и повторите подход и доклад благородному лимону!

– Повторяю, не надо оправдываться и делать умное выражение лица. Курсант Дмитров: вы же почти офицер. Что о Вас подумают потенциальные подчиненные?

(Лимон – читайте «Чиполлино – это курсант пятого курса, которого лишили или не присвоили почетное воинское звание «мичман». Старшина первой статьи – особо суровее разжалование, поскольку на каждый погон утомленный учебой пятикурсник должен был пришить по три лыки. Следовательно, такое звание получали люди особо одаренные.)

Обращаясь к Викторовичу:

– Вот видишь, Викторович, до какого маразма и нижайшего уровня дисциплинированности может довести человека беспорядочный половой образ жизни. Он готов перетрахать (как он выражается) по своему легкомыслию весь мир, и наглым образом врывается в нашу интимную культурную жизнь. Траханье, как он изволил сформулировать, не есть эквивалент танцам. Можно сказать – даже вальсу. Но мы его не танцуем, и это спасает положение.

Потом Филинов громко кричит:

– Товарищ дневальный, поправьте головной убор и передайте этим Вале и Наташе, наше коллегиальное решение.

Потом Николаич раздумчиво Викторовичу:

– Я очень не хочу идти на КПП: холодно, черт возьми, впрочем, мы успеем на танцы, если тетки окажутся не те.

Вольдемар, не поняв:

– Что на танцах давно не были?