Морфы - стр. 17

Я оглянулась и встретилась нос к носу с медведем, да таким, каких даже в зоопарках не видела, а в зоопарках бывали неплохие экземпляры, между прочим. Этот даже стоя на четырех лапах в холке был почти мне по переносицу, его маленькие глубоко посаженные глазки злобно сверкали, а густая шерсть была серовато-черной. Когти же длиной больше моих пальцев, не меньше точно.

Если кто-то вообразил, что всё это я успела разглядеть на месте, то хочу разочаровать – все подробности мне были прекрасно различимы и с пальмы, на которую я забралась с такой скоростью, словно занималась этим с утра до вечера.

Медведь поднялся на задние лапы и зарычал. К счастью, даже так он не доставал до верхушки пальмы, так что я расслабилась и принялась оглядываться в поисках Рыбы и остальных. В конце концов, это их сон, они и за это чудище в ответе.

Сначала мне показалось, что на чудесном острове мы с медведем остались вдвоем, и уже собралась было вспоминать, как я переходила из сна в сон с куратором Пашей, как команда Рыбы материализовалась на берегу прямо рядом со зверем.

– Вот! – возмущенно трясла поднятым кулаком Рыба. – Видите?! Если бы мы это сдавали в Университете, что нам поставили бы?

– Это ты про медведя? – поинтересовалась я сверху.

Рыба задрала голову и покачала головой. Руку она положила на холку страшилища, который немедленно превратился в сидящего на корточках того самого темнокожего парня. И я вспомнила, как мне его представили Гризли. Я тогда еще подумала, что вся группа Рыбы – сплошной зоопарк, но у остальных были более-менее нормальные имена.

– Нет, Ольга, медведь – это наша фишка. Превращение такого уровня – это выпускной экзамен, а что Гризли может превратиться только в медведя – никого не должно волновать. В некотором роде это элемент неожиданности: в таком местечке если и ждешь нападения, то акул или стаи крабов, а не медведя, верно?

– Снова слабые стороны в сильные, – сообразила я. – А что тогда не так?

– Ольга, – вкрадчиво поинтересовался до этого момента молчавший Гризли. У него оказался приятный рокочущий голос. – А вы ничего странного не замечаете в том, как вы забрались на пальму?

Я хотела было признаться, что страх еще и не такое позволит сделать, но затем посмотрела себе под ноги и промолчала. Как оказалось, я просто вбежала на пальму, не пользуясь руками, и теперь стояла на её стволе параллельно песчаному острову и не испытывала никаких неудобств.

Чуть позже, когда мы снова расположились на песке, и Рыба углубилась в внесение правок в тетрадь, я смогла узнать, что такие ошибки – обычное дело в работе со снами. И порой такой брак достается обычным людям. Конечно, никто и не думает удивляться таким вещам во сне, но это не приветствуется. Настоящие мастера делают такие сны, что закачаешься. Только и будешь вспоминать этот сон долго после пробуждения, да ждать, что он приснится снова. И такое тоже не редкость – ведь хорошие качественные сны сохраняют в библиотеку снов и прокручивают заново. Но это уже работа теоретиков – практики занимаются только живым взаимодействием.