Размер шрифта
-
+

Морфин. Фантом любви - стр. 24

На другом конце пирса пара влюбленных затаилась, шепча друг другу что-то в глаза. Мужчина в мокром от соленой воды твидовом пальто обнимает девушку с каштановыми развивающимися на ветру волосами. Сжимает в объятиях, словно чему-то предначертано вот-вот их рассоединить. Обнимает, будто в последний раз. В последний раз их глаза смотрят друг на друга, а губы роняют слова, растворяющиеся в вечности за три минуты до шторма.


– В какую цену эта картина? – заинтересовался мужчина средних лет в черном твидовом пальто. Его левая рука пряталась в кармане пальто, а в правой он держал черную шляпу, которой собственно и указывал на картину.

– Какая именно? – поспешил к нему я.

– С влюбленными на пирсе, – он нагнулся к ней поближе, словно пытаясь узнать лица героев.

– «За три минуты до шторма…» – понял я и, пытаясь успокоить вздымающуюся во мне бурю, добавил: – Она не продается.

Мужчина поглядел на меня своими черными глазами, большим и указательным пальцами левой руки поправил чёрно-серые усы сверху вниз, а затем вернулся взглядом к полотну.

– Я даю за нее десять тысяч.

– Вы не поняли, она не продаётся, – я попытался откашляться, чтобы унять дрожь в голосе.

– Нет, – он поглядел на меня через плечо, – это вы неправильно поняли. Я говорю о десяти тысячах долларов.

Я сжал края губ и стал вровень к нему, заглянув в лицо: кто же этот мужик, что готов заплатить за одну мою картину многомесячную выручку рядового художника? Он сперва ответил мне таким же взглядом, а после мы, словно по команде, повернулись к картине. Я не знаю, что он рассмотрел в этом сочетании красок и моих страданий. Мне не догадаться, почему и для кого он готов был выложить весьма приличную сумму. Я знал лишь одно – я не могу так просто с ней расстаться. В молчании я смотрел на картину и видел там только себя и свою возлюбленную на краю пропасти. Я переживал те же чувства, взывая о помощи к единственному и последнему лучу света, струящемуся с небес. Я вспоминал, как мы бессильны перед стихией, перед природой и небесами. Перед силами, что подглядывают за нами из-за туч и бросают нам жребий выбора.

– Картина не продается, – медленно ответил я.

– Тогда, что она здесь делает? – как спичка вспыхнул мужик и тут же погас, назвав новую сумму в двенадцать тысяч.

– Нет, – снова отказал я.

– Пятнадцать…

– Мне жаль.

Мужчина непонимающе смотрел на меня, по сторонам на других торговцев, на другие картины, потом снова на меня. Он не сдвинулся с места и хотел что-то сказать, но я сделал это первым:

– Возможно, вас заинтересуют другие мои картины?

Страница 24