Море зовёт! Записки капитана Мишина. - стр. 13

Музей его захватил сразу, он и не предполагал, что в этом заведении выставлено такое большое количество хорошо выполненных экспонатов. Опять пошли воспоминания. Первое, что вспомнилось, так это то, как они еще совсем маленькие, будучи студентами второго курса факультета судовождения, на первой плавательской практике на учебном судне впервые вышли в увольнение в этом чудесном городе. Тогда они выходили в увольнение «знаменитыми» тройками, было это давно, когда на кормовых флагштоках судов судоходных компаний развивались красные знамена с серпом и молотом, а на пароходных трубах крепились огромные такие же красные орудия труда. Их группа подошла к центральному входу этого музея. Какой был центральный вход в то далекое время, Владимир уже не мог вспомнить. А вот то, что его однокурсник из его группы уволенных, вдруг решил обратиться с мужчине, важно восседавшем в парадном кресле около дверей центрального входа, запомнил. Напарник сидячего гражданина, одетого в одинаковый с ним мундир, и стоявший рядом, пытался что-то объяснить однокашнику. Но тот все продолжал обращаться к персоне, важно восседающей в кресле. И только когда они с руководителем практики подошли точно к месту, где коллега восседавшего гражданина пытался дать разъяснения, все они почти одновременно поняли комичность ситуации. Усевшийся в кресло гражданин был экспонатом музея. Потом Вовка долго допытывался от своего коллеги, специально он это подстроил или действительно не понял, кто восседал в кресле. Его однокашник был большим оригиналом, и от него можно было ждать любого фокуса. Он так и не сознался, как было на самом деле. А они, начинающие салаги о существовании музеев восковых фигур имели очень смутные представления.

Вспомнил Владимир Николаевич и музей мадам Тюссо, когда три года назад имел возможность его посетить. В первую очередь, запомнился яйцеобразный купол, непонятно, почему-то салатного цвета. Была зима, они тогда сильно продрогли, праздно разгуливая по улицам Лондона, и, посетив знаменитый музей, убили сразу двух зайцев: и музей посмотрели, и согрелись. И от этого сочетания, воспоминания лондонского музея до сих пор носили серый и невыразительный характер. Все экспонаты смешались в одну большую кучу и не запомнились в деталях. Хотя ему показалось, что экспонаты лондонского музея выглядят более реалистично, чем увиденные сегодня.

Первые залы музея потребовали достаточно много времени для знакомства с выставленными фигурами. Понравилась фигура Ясира Арафата. Владимир долго его рассматривал с разных сторон. Да, наверное, похож. Задержался и в следующем зале – тоже было интересно и выполнено качественно. Запомнились политические деятели двадцатого столетия. Отметил качественное выполнение фигуры Сальвадора Дали. А вот Христофор Колумб вызвал даже не разочарование, а скорее удивление, выставленная фигура отважного мореплавателя больше соответствовала провинциальному служителю церкви, причем выполнение желало лучшего: на всех гостей музея смотрело не лицо, обветренное океанскими штормами, а скорее безжизненное лицо куклы Барби в мужском варианте. По мере знакомства с многочисленными лицами различных деятелей, а в музее было представлено большое количество испанских исторических персон, детали становились все более незапоминающимися, стали стираться опять в общую массу глаз, подбородков, усов и причесок. Не пройдя и половины залов, он был предупреждён, что время для осмотра заканчивается, что необходимо поторопиться. Пробежав по оставшимся экспозициям, Владимир Николаевич не переставал удивляться: какая-то непонятная смесь детских литературных героев, эпизодов криминальных событий, пыток, узников и фантастических персонажей. Были и какие-то механические насекомые, сороконожки и муравьи. Наконец-то он вышел на улицу, сразу почувствовав разогретый за день городской воздух. После посещения музея осталось чувство неудовлетворенности, где ходил и что увидел – не совсем понятно.