Море, тайны и русалочий дневник - стр. 14

«Ну вот, – взгрустнулось мне, – Клара положила глаз на "своего". У неё больше шансов…»

И я уснула.

Началась суматошная ученическая жизнь в Скале. Здешняя школа именно так и называется. Потому пишу с большой буквы. Замечу, что придумавший это смог удивительно точно подметить особенности местонахождения русалочьего учебного заведения.

Здесь всё отличалось от Питера. И люди, и обстановка, и водный мир. Начну с людей. Местные обучающиеся совершенно не избалованы дисциплиной. В Питере нам не позволялось столь многого. Большинство и учеников, и преподавателей ходили себе чинные-важные, неся на лице печать русалочьей избранности и волоча за собой груз культуры и образованности. Тут же никто не напускал на себя вид: «Раз я из русалов, то мне доступно много больше, чем всякой там шушере!» Пожалуй, так вела себя только Клара. Когда мы выбирались в город (надо сказать, что Славик недолго держал слово, уже на третий день он отправился гулять с нами), она смотрела по сторонам в своей излюбленной высокомерно-презрительной манере. В общем-то, подобным образом вёл себя и Леонид, но – исключительно потому, что привык пребывать в убеждённости, мол, умнее других. Впрочем, так и есть.

Ещё в русалочьей было весело, постоянно кто-то что-то творил. Это добавляло радости и хорошего настроения. Виктория Андреевна закрывала глаза на шалости. Иногда, правда, начинала кричать, но вскоре обо всём забывала, переключаясь на дела насущные.

Здешняя субординация хромала и на ноги, и на руки. Потому что жили и преподаватели, и ученики внутри Скалы. Так сказать, в тесном соседстве. Вечером ученик мог пить с профессором чай и обсуждать новый фильм, а утром на лекции он с недостаточным пиететом смотрел преподавателю в рот. В Питере такого быть не могло. Всё новое очень смущало Леонида. Он не из тех, кто приемлет вольное поведение и панибратство.

Что касается обстановки – удивляла сама Скала. Раньше я никогда не жила в камне. Каменные дома не в счёт. Мне с большим трудом удавалось ориентироваться. По-моему, здесь вообще никто не понимал, по какому принципу проложены коридоры и устроены залы. Ни одной привычной прямоугольной комнаты в Скале не имелось. Столовая, например, представляла из себя идеальный восьмиугольник. Гладкие стены, выложенные каким-то породистым камнем, для человека, находящегося внутри, создавали ощущение, что он в шатре (правда, с колоннами). Потолок сужался, подобно воронке, а из центра (в юртах кочевников там находится отверстие для выхода дыма) свисала массивная люстра со многими сотнями свечей. Не представляю, кто их зажигает. Учебные аудитории в школе были круглыми, овальными, многоугольными. Некоторые – с ровными стенами, некоторые – с необработанными. Такие классы походили на пещеры. Да, собственно, ими и являлись.