Море. Корабли. Девушка - стр. 33
– А знаешь, у нас скоро юбилей части, грандиозное празднество намечается.
Голос Светланы снова стал ровен и деловит, будто она выступала с докладом, а не беседовала на кухне. Она рассказала, что официально полигон считался послевоенным объектом, хотя морские мобильные отряды базировались здесь раньше и принимали активное участие в боевых действиях против немецкого флота. За прошедшие десятилетия скромная военно-морская база развернулась в крупный испытательный полигон флота. Наряду с охраной морской границы здесь решались и задачи внедрения новой техники.
Мероприятие должно было состояться в клубе, стоящем против нашего здания. Оттуда доносились как раз громкие звуки «Славянки», с чувством исполняемые матросским оркестром. Репетиция шла полным ходом. Уже шла подготовка к юбилею – как я раньше не замечала? Над входом в клуб были вывешены флаги: военно-морской советский и андреевский – с голубым крестом по диагонали белого полотнища. Сейчас пошла мода на дореволюционные реликвии. Вообще время непонятное, какое-то неопределенное. Волна преобразований, начатых Горбачевым, всколыхнула и эту воинскую часть. Светлана продолжала:
– Теперь, после горбачевского антиалкогольного указа, все официальные мероприятия у нас проходят трезво. В клубе на столиках будут только фрукты и кофе.
– И что – ни-ни?
– Формально – ни-ни. Да это и к лучшему.
Морской братии узда не повредит. Народ бесшабашный. Но конечно, совсем без спиртного наш народ веселиться не умеет. Матросы гонца пошлют в деревню за самогоном и в клуб придут уже навеселе. А офицеры после официального мероприятия семьями соберутся, по-домашнему посидят. Ну, там уже жены за ними смотреть будут.
Через два дня затянувшаяся монотонность нашей практики прервалась, в родную гавань возвращался эсминец. Наконец я увижу своего отца!
Весь гарнизон вышел к причалу встречать моряков. Корабль бросил якорь на рейде, в море. Небольшой катер доставил на берег команду и участников экспедиции. В первых рядах встречающих толпились жены и дети моряков. Чуть поодаль – мы с Юрой, пришли поглазеть на это зрелище. Вдруг он незаметно ткнул меня в плечо, шепнув: «Вон там, гляди, кавторанг Островский, помнишь, я тебе о нем рассказывал». Я видела, как на шею Островскому бросились его почти взрослые дети, я видела их на волейбольной площадке. Значит, это мои брат и сестра! Как потом Островский, наклонившись, поцеловал свою жену, маленькую, незаметную. Он прошел с семьей мимо толпы встречающих и приветливо махнул рукой Юре.
Я лишь мельком увидела его лицо, толком не разглядев: его закрывала тень от лакированного козырька фуражки.