Размер шрифта

Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв. - стр. 4

В заключение хочу процитировать сонет Джона Китса. Предварю его только одним примечанием: в самом начале у Китса, по-видимому, аллюзия на слова Филипа Сидни из его знаменитого трактата «Защита поэзии»: «Природа – бронзовый истукан, лишь поэты покрывают его позолотой».

Как много славных бардов золотят

Чертоги времени! Мне их творенья

И пищей были для воображенья,

И вечным, чистым кладезем отрад;

И часто этих важных теней ряд

Проходит предо мной в час вдохновенья,

Но в мысли ни разброда, ни смятенья

Они не вносят – только мир и лад.

Так звуки вечера в себя вбирают

И пенье птиц, и плеск, и шум лесной,

И благовеста гул над головой,

И чей-то оклик, что вдали витает…

И это все не дикий разнобой,

А стройную гармонию рождает.

Из древнеирландской поэзии

Песнь Амергина

Я сохач – семи суков

Я родник – среди равнин

Я гроза – над глубиной

Я слеза – ночной травы

Я стервятник – на скале

Я репейник – на лугу

Я колдун – кто как не я

Создал солнце и луну?

Я копье – что ищет кровь

Я прибой – чей страшен рев

Я кабан – великих битв

Я заря – багровых туч

Я глагол – правдивых уст

Я лосось – бурливых волн

Я дитя – кто как не я

Смотрит из-под мертвых глыб?

Я родитель – всех скорбей

Поглотитель – всех надежд

Похититель – всех быков

Победитель – всех сердец

Монах и его кот

С белым Пангуром моим

вместе в келье мы сидим;

не докучно нам вдвоем:

всякий в ремесле своем.

Я прилежен к чтению,

книжному учению;

Пангур иначе учен,

он мышами увлечен.

Слаще в мире нет утех:

без печали, без помех

упражняться не спеша

в том, к чему лежит душа.

Всяк из нас в одном горазд:

зорок он – и я глазаст;

мудрено и мышь споймать,

мудрено и мысль понять.

Видит он, сощуря глаз,

под стеной мышиный лаз;

глаз мой видит в глубь строки:

бездны знаний глубоки.

Весел он, когда в прыжке

мышь настигнет в уголке;

весел я, как в сеть свою

суть премудру уловлю.

Можно днями напролет

жить без распрей и забот,

коли есть полезное

ремесло любезное.

Кот привык – и я привык

враждовать с врагами книг;

всяк из нас своим путем:

он – охотой, я – письмом.

Рука писать устала

писалом острым, новым;

что клюв его впивает,

то извергает словом.

Премудрости прибудет,

когда честно и чисто

на лист чернила лягут

из ягод остролиста.

Шлю в море книг безбрежно

прилежное писало

стяжать ума и блага;

рука писать устала.

Король и отшельник

Гуаири:

Отшельник Морбан, молви:

зачем бежишь из келий?

зачем ты спишь в лесу один

среди осин и елей?

Морбан:

Моя обитель в чаще,

несведущим незрима;

ее ограда с двух сторон —

орешня и рябина.

Столбы дверные – вереск,

а жимолость – завеса;

там по соседству дикий вепрь

Страница 4

На следующую страницу