Размер шрифта
-
+
Море и жаворонок. Из европейских и американских поэтов XVI–XX вв. - стр. 18
Венчают мудрецов.
Так прямо и скажи —
Сорви личину лжи!
Скажи, что все науки —
Предрассуждений хлам,
Что школы – храмы скуки,
А кафедры – Бедлам.
И пусть кричат ханжи —
Сорви личину лжи!
Скажи, что на Парнасе
У всякого – свой толк,
Что много разногласий,
А голос муз – умолк.
И пусть шумят ханжи —
Сорви личину лжи!
Скажи, что власть опасна
И что судьба слепа,
Что дружба – безучастна,
Доверчивость глупа.
Так прямо и скажи —
Сорви личину лжи!
Скажи, что суд как дышло
И вертят им за мзду.
Что совесть всюду вышла,
Зато разврат в ходу.
Пусть бесятся ханжи —
Сорви личину лжи!
Когда же всем по чину
Воздашь перед толпой,
Пускай кинжалом в спину
Пырнет тебя любой:
Ведь двум смертям не быть,
И душу – не убить!
Из поэмы «Океан к Цинтии»[1]
К вам, погребенным радостям моим,
Я обращаю этот жалкий ропот,
Тоскою и раскаяньем казним,
Погибельный в душе итожа опыт.
Когда бы я не к мертвым говорил,
Когда бы сам я, как жилец могилы,
В бесчувствии холодном не застыл —
Взывающий к теням призрак унылый,
Я бы нашел достойнее слова,
Я бы сумел скорбеть высоким слогом;
Но ум опустошен, мечта мертва —
И в гроб забита в рубище убогом…
Там, где еще вчера поток бурлил
Во всей своей мятежной, вешней силе,
Осталась лишь трясина, вязкий ил:
И я тону в болотном этом иле.
У нивы сжатой колосков прошу —
Я, не считавший встарь снопов тяжелых;
В саду увядшем листья ворошу;
Цветы ищу на зимних дюнах голых…
О светоч мой, звезда минувших дней,
Сокровище любви, престол желаний,
Награда всех обид и всех скорбей,
Бесценный адамант воспоминаний!
Стон замирал при взоре этих глаз,
В них растворялась горечь океана;
Все искупал один счастливый час:
Что Рок тому, кому Любовь – охрана?
Она светла – и с нею ночь светла,
Мрачна – и мрачно дневное светило;
Она одна давала и брала,
Она одна язвила и целила.
Я знать не знал, что делать мне с собой,
Как лучше угодить моей богине:
Идти в атаку иль трубить отбой,
У ног томиться или на чужбине,
Неведомые земли открывать,
Скитаться ради славы или злата…
Но память разворачивала вспять —
Грозней, чем буря, – паруса фрегата.
Я все бросал: дела, друзей, врагов,
Надежды, миражи обогащенья, —
Чтоб, воротясь на этот властный зов,
Терпеть печали и влачить презренье.
Согретый льдом, морозом распален,
Я жизнь искал в безжизненной стихии:
Вот так телок, от матки отлучен,
Всё теребит ее сосцы сухие…
Двенадцать лет я расточал свой пыл,
Двенадцать лучших юных лет промчалось.
Не возвратить того, что я сгубил:
Все минуло, одна печаль осталась…
Довольно же униженных похвал,
Пиши о том, к чему злосчастье нудит,
О том, что разум твой забыть желал,
Но сердце никогда не позабудет.
Страница 18