Morbus Dei. Зарождение - стр. 26
Тот помахал в ответ. Потом Альбин вручил ему лопату.
– Давай за дело, надо навоз выгрести…
Софи закончила с первой коровой и пододвинула скамейку к следующей. Лист подошел и помог перенести деревянное ведро. Над молоком поднимался пар.
– Мне бы тоже понравилось, – Софи двусмысленно улыбнулась.
Иоганн знал девиц такого склада, непосредственных и с добрым сердцем, однако чувствовал, что сейчас в игру лучше не ввязываться. Он улыбнулся в ответ, словно не понял ее намека, и похлопал корову по шее.
Корова была красивая, черная с белыми пятнами. Софи с нежностью погладила ее по спине.
– Это Штанцерль, моя любимица. Она больше всех дает молока.
– И не только молока.
Иоганн принялся сгребать навоз лопатой и накладывать в тележку. Когда тележка заполнилась, он выкатил ее наружу и вывалил в большую кучу за хлевом.
Уже после первого захода лоб Иоганна покрылся холодным потом. И с каждой новой ходкой он чувствовал нарастающую слабость.
Каррер не станет держать слабого работника. Соберись!
Когда Лист вывалил третью тележку, в боку снова закололо. Он сделал глубокий вдох и постарался не думать о боли.
Не получалось.
Альбин забрал у него лопату.
– Накорми свиней, а потом передохни. Скоро завтрак.
Иоганн с благодарностью кивнул.
– Ну как, есть от него толк?
Якоб Каррер сидел во главе массивного стола, точно под распятием в углу. Альбин с Иоганном тоже сели.
– Работать умеет. Один выгреб весь навоз, – похвалил его Альбин.
Лист был благодарен ему за эту ложь. На самом деле Альбин и Софи почти всю работу проделали без него – он был еще слишком слаб.
– Ну, значит, на сегодня свой кусок ты заслужил, кузнец, – последнее слово в устах Каррера прозвучало почти как оскорбление.
Иоганн посмотрел хозяину в глаза, но говорить ничего не стал. Вместо этого обвел взглядом комнату и большую печь с лежанкой. Потолок был украшен искусной росписью на религиозные мотивы. Цвета с течением времени потускнели, но рисунок по-прежнему был различим. Судя по насыщенности красок, сначала был расписан угол над распятием, и с каждым годом что-то добавлялось, пока узор полностью не покрыл потолок. Иоганн различил несколько надписей, нанесенных поверх рисунка, – вероятно, выдержки из Библии.
– Красивая роспись. Ваша работа? – спросил он Якоба.
– Отца, – в пренебрежительном тоне ответил крестьянин.
Позади них отворилась дверь.
В комнату вошла Софи, внесла большой глиняный горшок, поставила его на стол, где уже стояли несколько деревянных мисок, и села. Следом за ней появилась юная девушка с караваем румяного хлеба в руках.
– Садись уже, Элизабет, сколько можно ждать! – прикрикнул на нее Каррер.