Мора - стр. 20
Я затормозил и вцепился в Рейгнлейва, рвущегося в бой. Конечно, удержать брата было равносильно попытке остановить буйвола на полном ходу и, честно говоря, с буйволом я бы справился лучше. Рейгнлейв отмахнулся от меня и, выхватив меч, пронзил им одного из жрецов. Сталь прошла через мягкую плоть как сквозь масло, но кровь не полилась. И когда брат вытащил лезвие, тело жреца осталось нетронутым. Судя по дырам в рясе, сегодня его протыкали уже с десяток раз. Пытаясь не допустить смерти брата, я ударил жреца боевым заклинанием. Оно опалило Рейгнлеву брови, а жреца отбросило на несколько футов прочь – и только.
Тем временем два противника, оставленные нами без внимания, перебили оставшихся воинов и поспешили внутрь к темницам. Тот, что был ненадолго оглушен моим заклинанием, торопливо поднялся и бросился за ними. Нам с братом не осталось ничего, кроме как следовать за противниками, чтобы хотя бы увидеть, чем дело кончится.
Я узнавал выбранную ими дорогу и лихорадочно пытался придумать, что скажу, когда выяснится: Моры нет ни в Янгале, ни у Кром Круаха.
Жрецы вбежали в почему-то открытую дверь бывшей темницы Моры и растерянно остановились посреди нее, ибо она была пуста. Спустя секунду дверь, с которой были сняты все маскирующие заклятия, захлопнулась за ними. Еще спустя секунду у двери появился Отец, и его вид не сулил ничего хорошего. Апогеем стала фраза жреца, донесшаяся из-за двери:
– Ты не знаешь, что натворил. Нельзя было ее выпускать.
Дела мои были плохи.
Драконы опалили стены чертогов, покружили над головами воинов, разрушили одну из северных башен и улетели. Надо отдать должное нашим солдатам: улетели они уже вчетвером.
Отец не собирался выносить мою экзекуцию в массы, поэтому на пиршестве, устроенном после боя, я сидел на своем прежнем месте, но мрачнее тучи. Рейгнлеву и телохранителям Отца было велено следить за мной, и возможности улизнуть не представлялось. Воины вместе с моей родней веселились, напивались, а я все больше осознавал прискорбность своего положения.
Уставшие воины понемногу расходились, Эйр незаметно исчезла сразу после начала пиршества, с первыми лучами рассвета и Бьерн наконец удалился нетвердой походкой.
В зале остались трое: я, Отец и Рейгнлейв.
– Ты можешь объяснить мне, что случилось сегодня, Лейф? – тихо спросил Отец безо всяких прелюдий.
– На Янгалу напали драконы Кром Круаха, – осторожно ответил я.
– Мой родной сын практически у меня на глазах объединяется с моим врагом и отдает ему единственное оружие, которое было у меня против него, – Отец говорил все так же тихо, будто не слыша меня.