Моонзунд. Том 1 - стр. 15
3
На корме эсминца палубные рельсы обрываются в море. Кормою «Новик» и подошел сейчас под минный причал. А на причале – тоже рельсы (узкие, как у одноколейки), они тянутся по земле вдаль, прямо в распахнутые ворота минного пакгауза. Сейчас в мелькании карманных фонарей, в молчаливой суровости, минеры выкатят первую мину, вторую, третью… Еще никогда возня с минами не улучшала настроения тем людям, которые с ними общаются. Возишься с нею, как с младенцем, и пока не спихнешь за борт – покоя тебе не будет… Фон Ден стянул под бритым подбородком ремешок фуражки:
– И сколько берем этого барахла?
– По девятнадцать на борт, итого тридцать восемь.
– Какая мерзкая слякоть летит с неба. Ужасно, ужасно… Сергей Николаич, ради моего спокойствия пройдите к пакгаузу.
Под ладонями с поручней трапа сползала каша мокрого снега. Из мрачного склепа пакгауза матросы – плавно и осторожно – уже выкатывали первую мину. Громадный кругляш ее был укреплен на тележке якоря, и мина сейчас напоминала дурацкий вагон, который дергался колесами на стыках рельсов. Артеньев заметил, что это была мина нового образца «тип 08 (15)», обладавшая страшной разрушительной силой, способная ломать днища крейсеров. От пакгауза еще издали слышался возбужденный гул матросских голосов.
– Что за аврал здесь? – прикрикнул Артеньев, входя.
Минер эсминца лейтенант Мазепа тоже был здесь.
– Ненюков тут баланду разводит, – сообщил он старшему.
– Ненюков!
– Есть. – Перед Артеньевым выросла фигура матроса, в «штате» которого на рукаве была изображена рогатая мина. – Никакой баланды нет, ваше благородие. Спорим вот… Письмо получил из дому. Из деревни, значит. Тетка моя, Марковна, мужа с фронта дождалась. Ни рук, ни ног – так исправно всего обтесали, хоть в рамочку и на комод ставь, чтобы любоваться… Вот и спорим тут с ребятами!
– Спорить нечего. Человек пострадал за отечество…
Матросы опять загалдели, один подскоком уселся на мину, прямо посреди ее страшных рогулек, махал руками, рассуждая:
– Убить твою тетку мало! Разве можно так с инвалидом?
– Ненюков, а что твоя тетка сделала с калекой-мужем?
Минер охотно пояснил старшему офицеру:
– А ничего не сделала… Посадила урода на телегу и отвезла в уезд, прямо к воинскому начальнику. «Вот, – сказала там, – брали вы его у меня с руками и ногами, а обратно в порядке не вернули…» Пихнула сокровище это на лавку, а сама – в деревню.
– Как можно? – возмутился и Артеньев. – Защитника страны?
– Очень даже можно, – со злобою отвечал минер. – Потому как четыре рта уже разеваются. И туда – только кидай, словно в кочегарку худую… На што тетке моей пятый рот?