Монстры в Академии - стр. 6
«Как же я устала от всех этих незапланированных работ, - мысленно вздохнула она, но в реальности даже не шевельнулась – тело будто отяжелело. - Эх, надо что-то делать с нервами».
Марина уже несколько дней пребывала попеременно то в слезной истерике, то в ступоре, чувствуя, что не справляется с нагрузкой. И второе было предпочтительнее – не лез никто с заботливым «Девушка, Вам плохо?». Нет, мля, хорошо, просто крыша едет чуток!
«Тихо, тихо, - успокоительно зашептал внутренний голос. – Не ругаемся на воображаемых людей, держим себя в руках. Вокруг творится какая-то дичь, так что лучше не будем на нее реагировать, ладно? Пусть само как-нибудь рассосется, а последствия уж как-нибудь разгребем, не впервой».
- … дети войны, поставленные в невыносимые условия, - продолжал тем временем давить на жалость ректор, не подозревая, что сил на эту самую жалость у Марины уже нет, как и вообще хоть каких-нибудь эмоций. - Их презирают и им же завидуют. Их хотят использовать, но не желают ставить в один ряд с людьми.
Марина пару раз медленно моргнула. Смысл слов ускользал от нее. Хотелось просто сидеть и смотреть в одну точку, а ректора – поставить на паузу.
Не знавший о ее мыслях старик грустно улыбнулся и продолжил:
- Вы не смотрите, что они только что из тюрьмы. Как бы странно это ни звучало, но колония – лучшее, что с ними могло случиться. Там их хотя бы кормили все эти годы, занимали простецким трудом. Но теперь они один за другим становятся совершеннолетними, и начальник колонии больше не может заботиться о них. Улица и голод – вот все, что им светит без связей и образования.
Ректор подошел ближе, поняв, что она практически не слушает его.
- Помогите мне вывести их в люди. Останьтесь у нас, - перешел он на доверительный тон. – Я читал о некоторых сложностях Вашего мира, в том числе в сфере образования. Здесь все не так. Здесь Учитель – это почетное звание. Человек, которого уважают. И каждый ученик понимает, что, не слушая Ваших указаний, он сам себе роет яму.
Марина невольно задумалась: какие потрясающе невероятные вещи говорит этот старичок. Наивный. Миры, может, и разные, а вот дети везде одинаковые.
Ректор заметил ее чуть более живую реакцию, слегка улыбнулся и снова сменил тон – на бодрый и поддерживающий.
- Не бойтесь этих ребят, - сказал он. – Да, их когда-то осудили. Кого-то – за воровство хлеба. Кого-то – за то, что отбиваясь от хулиганов, переломал им кости своей недюжинной силой. Кого-то и вовсе за то, что не сумел удержать слишком острый язык за зубами. Но у каждого должно быть право на ошибку. И право на ее исправление. Предоставьте им это право.