Монстры в Академии - стр. 55
Он подмигнул девушке. А та оторопела. Надо же, настоящий профессор – и дворник.
- Простите, а Вы, случайно, не медицину изучали? – спохватилась она.
- Нет, - разочаровал ее «дядя Мадя». – Алхимию. А что случилось? Помощь нужна? Я в молодости много чем грешил, так что в первой помощи сведущ.
Он сдвинул брови и посерьезнел, показывая, что это не шутка.
- У меня один из учеников… порвался, - призналась Марина. – Болотный житель. А я ничегошеньки не знаю о том, как их лечить.
- Ах, это, - рассмеялся от облегчения дядечка. – Ничего не надо делать, сам заживет. Главное, оторванные куски не выбрасывайте, подкиньте поближе к основному телу, а то есть риск размножения почкованием. Не думаю, что господин Тельпе будет рад зачислению в класс еще одного магика, да еще и новорожденного.
Дядечка многозначительно шевельнул бровью.
- Поняла Вас, - кивнула Марина. – А правда, что их сахаром посыпают для успешного заживления?
- Поливают, - поправил дядя Мадя. – Слабым раствором сиропа. Это не лечение, это… как бы бульончик для больного. Придает сил.
- А откуда Вы знаете? – с ноткой уважения поинтересовалась Марина, начиная подозревать, что здесь разделение на науки не такое четкое, как в ее родном мире.
- Я практику проходил в Освении, - пояснил он. – В Высшей школе инквизиции. Она в то время была совсем не такой, как сейчас.
Дядечка уставился куда-то вдаль с нежностью и грустью во взгляде, а Марина смутно припомнила, что Освения – это, кажется, страна, из которой эмигрировали ее ребята.
- О, какое чудесное это было место! - продолжил он. – Оплот уникальных знаний, островок просвещенности в море невежества. Но, увы, как это всегда бывает, на самом пике успеха этого заведения вмешалась «высокая» политика.
На слове «высокая» он скривился и едва не сплюнул.
- Я ничего не знаю об этом, - призналась Марина. – Может, скажете пару слов, чтобы я лучше понимала своих подопечных: я слышала, они бежали от религиозных гонений.
- Да что там рассказывать, - отмахнулся бывший профессор. – Где великие знания, там почитание и трепет. Где почитание и трепет – туда всегда слетаются политики, стремясь приобщиться к дармовой власти. А извратить прекрасную идею – это лишь дело времени. Был когда-то центр знаний о магиках и магии, а стал – институт геноцида и рабства.
Он покачал головой, а Марина задумалась над этими сухими пояснениями.
- Не вникайте в эту грязь, юная леди, - посоветовал ей дядя Мадя, заметив помрачневшее лицо девушки. – Просто будьте равны со всеми. Не осуждайте магиков, но и не будьте с ними излишне жалостливы. Жалость – к себе или к другим – развращает. А любовь, выросшая из жалости к недостаткам, не дает полюбить за достоинства личности.