Монстры царства стали - стр. 71
Всюду блестело золото и окутывал пуфики бархат. Длинные алмазные люстры освещали каждый уголок театра, намекая на богатство своего хозяина. Им был один из богатейших людей Мирии.
Сегодня заявляли концерт нескольких персон, предусматривающий два антракта. Первую часть Рэйна прослушала без малейшего интереса, стоя на выкупленной Тараком ложе. Деньги за билеты, разумеется, они должны были отмыть.
В антракте Тарак занялся своим делом, а Рэйна – отвлечением внимания гостей. Она пила вино, шутила, улыбалась и смеялась, идеально выполняя свою роль. Зайдя в ложу после антракта, Рэйна, к своему удивлению, зацепилась взглядом за сцену. На ней стоял белоснежный рояль.
– Как тебе певцы? – спросил Тарак, тоже облокачиваясь на ограждение ложи и смотря вниз, в партер. На его руках блестели перстни и кольца. – Понравились?
– Посредственно.
– Неудивительно, ведь только сейчас будет то, ради чего сюда пришли все эти люди, – пират кивком указал на рассаживающихся богачей в партере. В его ухе непривычно отсутствовала серьга. Сегодня он играл иную, не пиратскую, роль. – Мы немного послушаем, но, как и договаривались, уйдем раньше, чем начнется шумиха.
Рэйна кивнула, наблюдая, как поднялся занавес и на сцену вышел пианист. Он должен был аккомпанировать певице, приход которой зал уже разогревал бурными аплодисментами.
Рэйна не знала ту, кто сейчас будет петь. Но бумажная афиша на здании театра гласила: «Выступление легендарной Массары, Певчей пустыни, во второй части концерта под музыку Рафаэля Вана».
Кем были эти Певчие, Рэйна не знала. Но когда она увидела Массару, то ее дыхание тут же перехватило.
Женщина, вышедшая в белом платье на сцену, была удивительно похожа на Эль. Те же черты, те же волосы и глаза. Но Мюриэль была молода, а этой женщине было уже за сорок. И Рэйне лишь на мгновение почудилось, что это была ее подруга.
«Как она похожа…»
– Она рунийка, это удивительно, что она тебе кого-то напомнила, – внезапно шепнул ей на ухо Тарак. Кажется, Рэйна сказала фразу вслух. – Все рунийцы на одно лицо: темноволосые, кареглазые и с ноткой восточного колорита.
Рэйна сглотнула, не отрывая взгляда от рунийки. А стоило Массаре запеть, как из ее головы разом вылетели все мысли, снедающие ее днем и ночью. Забылись горести и печали, ушли воспоминания прошлого.
Голос рунийки обладал своей неповторимой магией. Ведь иначе Рэйна никак не могла, услышав песню на неродном ей наречии, будто наяву увидеть бескрайние пески пустыни и палящее солнце. Такой песней можно было свести с ума. И Массара сводила.
Зал, как и Рэйна, сидел, не шевелясь, внимая каждому слову. Рунийка пела, и песнь ее была горькой, как и ее голос.