Монстр. Забери мою роль - стр. 50

Словно сказочный персонаж. Удивительно, что это чудовище окружает себя такими забавными людьми. Словно намеренно, для контраста, показать насколько он мерзок. И ему самому нравится то, что видят в нём окружающие. Ненормальный.

– Он не так уж плох, – услышала голос охранника. – У него непростая жизнь, где ему попадались не самые лучшие из лучших. Роберт стал таким не по своей воле, – произнёс и заглянул в мои глаза.

Зачем он всё это говорит мне? Наивный, но точно добрый и преданный хозяину мужчина продолжил: – В мире, где встречаются одни уроды, красота становится изъяном. И он своеобразно на неё реагирует. Поверьте, Элиза, за этой маской он скрывает свою настоящую сущность, – зачем-то добавил вышедший, вряд ли он знает, какое именно предложение мне только что поступило.

Я на мгновение замерла, а потом рассмеялась. Истерично, громко. Про то, что Левицкий неплох – я не согласна, а вот про сущность в точку. Правда, смысл вкладывался другой.

– Да, за маской, действительно, сюрпризы, – произнесла я, уже успокаиваясь, подавляя вспышку внезапного своеобразного веселья. Сюрпризы, правда, так себе. А по шкале добродетели так вообще где-то на дне. Но вслух я ничего не произнесла.

Лишь одарила того молчаливым взглядом и обойдя его, открыла входную дверь, и пока охранник не опомнился, заверила:

– Роберт знает, что я вернусь. Он ждёт, не переживайте, – хохотнула, снова нервно, и шагнула в логово настоящего зверя.

Когда я вошла в кабинет, Роберт сидел за столом и, улыбаясь, что-то писал в блокноте карандашом. Услышав, что в помещении он не один, поднял глаза. Сейчас в его взгляде не было злости, но увидев меня, он всё же поднял брови в немом вопросе. Он принялся небрежно вертеть в руках карандаш в ожидании. Казалось, он всё же удивлён.

– Я согласна провести с тобой ночь, – выпалила на этот раз без излишних прелюдий. Хочет моих унижений, так сокращу ему удовольствие. Чем быстрее, тем меньше времени у него на издевательства.

Мои слова словно на повторе всё вонзались и вонзались эхом, оставляя следы внутри меня. Ему удалось сломать мои принципы. Но на кону жизнь моего отца и поступить по-другому я не могла.

Роберт внезапно нахмурился и улыбка тут же сползла с его лица. Взгляд вспыхнул яростью, а карандаш вдруг сломался пополам под натиском его пальцев. Мне казалось, это сломалась я. Что-то внутри меня, что было некогда крепким, но на проверку оказалось хрупким, стоило лишь применить запрещённые, толкающие к безысходности, приёмы. Левицкий прищурил глаза и сжал губы. Странно он выражает свою радость. Разве не этого хотел?