Монгол - стр. 27
Закрыв глаза, сжалась в какой-то немыслимый комочек и тихо запела. Глупо, наверное, распевать песенки, когда тебя вот-вот изнасилуют во второй раз, но только так я могла справиться с приступом паники, что накрывала девятым валом.
Монгол вдруг замер, развернул меня к себе и прижал большой палец к моим губам.
– Открой глаза.
Взглянула на него, но прежней похоти не увидела. Словно дурацкая песенка успокоила и его тоже.
– Я не хочу делать тебе больно. Не хочу принуждать тебя. И я был бы рад, если бы ты помогла мне.
– Как? – прошептала, задыхаясь от слёз, что застряли комом в горле.
– Доверься мне.
Дайте-ка подумать… Довериться тому, кто тебя похитил, изнасиловал, травил собаками, запер на две недели в бункере? Да запросто! Особенно, если учесть, что выхода у меня другого попросту не было.
– Давай, иди сюда, – повёл к огромной кровати, которая показалась мне местом казни, а я входила на неё, как на плаху. – Плохо не будет, обещаю. Это нужно снять, – усадив на постель, потянул футболку вверх и, сняв её, надавил на плечи, принуждая лечь. Шумно выдохнул, рассматривая мою грудь, соски которой превратились в горошины. Взгляд его постепенно темнел.
Рассматривала его, как в замедленной съёмке, такого огромного, мощного, разрисованного странными татуировками. Будто и не человек он вовсе. Подавляя слабое сопротивление, развёл мои ноги в стороны и устроился между ними, а его горячий язык обжёг мне кожу груди, которую Монгол алчно накрыл своими губами. Его пальцы коснулись промежности, и я тихо всхлипнула, отворачиваясь. Только бы это поскорее закончилось. Пусть уже начинает, пусть всё пройдет быстро.
Но Монгол не торопился, как в прошлый раз. Он растягивал пытку, словно наслаждался ею и моей реакцией.
– Тшшш… Не бойся, малютка. Не бойся… – каждое слово сопровождалось звуками поцелуев, которыми он покрывал моё тело без разбора. Облизывал и втягивал губами соски, ласкал пальцами клитор, чуть касаясь нежной мякоти, и довольно заурчал, когда я стала влажной. – Вот видишь, как хорошо. Ты такая отзывчивая девочка…
Не знаю, кому было хорошо, но точно не мне. Я боялась так неистово, так жутко, что тряслась в его руках, как в лихорадке. Я знала, что это неправильно. Это насилие. Так не должно быть. Но моё тело говорило ему, что я согласна.
Когда его крупная головка стала в меня протискиваться, тоненько запищала, пытаясь столкнуть с себя бугая, но он лишь крепче вжал меня в постель и продолжил вторгаться. Правда, был аккуратен, и боли я пока не ощущала. Только небольшой дискомфорт, когда он вошёл полностью.