Монахи Константинополя III—IХ вв. Жизнь за стенами святых обителей столицы Византии - стр. 21
Случалось даже, что наиболее известным названием монастыря становилось не первоначальное имя, а прозвище, которое было дано как оскорбительное, но потом от долгого употребления стало безобидным. Например, монастырь Миродон получил от Копронима прозвище Псарелайон – «Рыбы в масле», которым его потом обычно называли. Кодин написал, что прозвище осталось за монастырем, но монахи из-за прозвища уехали оттуда.
Монашеские обители отличались одна от другой и по иным признакам. В Константинополе были монастыри многих разновидностей. Не будем говорить о женских монастырях, расскажем только о мужских. Большинство из них были простыми монастырями, то есть такими, где жили только монахи. Но существовали и «совместные» монастыри, где монахи и монахини жили под одной крышей. Уже в IV веке пылкий епископ Константинополя Иоанн Златоуст вкладывал всю свою энергию в борьбу против этого «опасного неискоренимого зла, которое постоянно осуждают и которое постоянно возрождается, – совместной жизни служителей церкви и девственниц, которые делают вид, что хранят целомудрие, но заявляют, что не могут обойтись одни без других».
В совместных монастырях это соседство было не менее опасным. Юстиниан в той Новелле, где регламентировал множество вопросов церковной и монашеской жизни, строго запретил такие монастыри.
В другом законе на эту же тему – предписании патриарху Мине установлено, что если в совместном монастыре мужчины составляют большинство обитателей, они могут жить там и дальше, а женщинам должен быть предоставлен отдельный монастырь, где они смогут жить вдали от любых подозрений. На исполнение этого закона был дан год, после этого срока нарушителей ждали жестокие кары.
Однако похоже, что воля императора тогда была исполнена, но потом соблюдалась не везде. Седьмой Никейский экуменический собор в 787 году был вынужден повторно принять эту же защитную меру: «Совместные монастыри отныне запрещены, поскольку для большинства они – соблазны и камни преткновения. Если семьи желают вместе отречься от мира и принять монашество, мужчины должны удаляться в мужские монастыри, а женщины – в женские, ибо так угодно Богу».
Однако этот собор был снисходительнее, чем Юстиниан. Он сохранил уже существовавшие совместные монастыри, но с условием, чтобы монахи и монахини не жили в одних и тех же зданиях, поскольку такое соседство ведет к бесстыдству. Пусть монах никогда не беседует наедине с монахиней, а монахиня – с монахом. Пусть никто из монахов не спит в женском монастыре и не ест вместе с монахиней отдельно от остальных. Необходимые для жизни вещи, принесенные из мужского здания, должны принимать у входа в женское здание настоятельница и с ней другая пожилая монахиня.