Молоко в ладонях - стр. 17
– Похоже на то. Может кормить будут? Третий день уж в пути, а только воду и давали.
– Вода, бродяга, она и поит, и кормит, и отходов с нее меньше. Стало быть, и параша не нужна, а отлить не напряг, щелей, что вшей на затылке.
Публика всякая собралась в вагоне; тут тебе и трудармейцы, и арестанты разных мастей; случайные и за дело, каких на стоянках подсаживали. Даже уголовный элемент; всех до места без разбора везли; одна «кубышка-кадушка» да, к тому же, под охраной. Сортировка уж после, по прибытии. А до срока – помалкивай, пока зубы целы, да жди указаний; самый верный способ в живых остаться. Пересылка спроса не терпит…
Иван не курил, потому особо не переживал, что не достанется. То с одного, то с другого края слышалось: «Дай потянуть, дай дернуть…», а когда отодвинули на сторону ворота, стало и вовсе не до табака:
– Выходи из вагонов!.. – разнеслась команда. – Перекличка!.. Становись в две шеренги! Какая-никакая, а Армия!.. Батрачий курс проходить будем!..
Толпы народа, послушным, тягучим киселем, потекли из вагонов, а первый щекотливый снежок уж землю покрыл. Не стылая пока земля, но слякотно и лужи от множества движения. Нехотя строились невольники, переминаясь с ноги на ногу. Холодать стало, должно вагонного, дурно пахнущего тепла с прелью вонючей уж не будет более, один свежий ветер, да обвислый френч с дырами, вот и весь расклад. Кто-то себе такую картину рисовал, а кто и вовсе, бычком на привязи; иди, когда пнут, а нет, так стой да гляди под ноги. Дозорные, за спиной и спереди, круги выписывают, снуют по всем щелям. «Мертвяков» мало; не долго без кормежки ехали, откуда им взяться. Народ терпеливый, а вот кто с болезнью под мобилизацию угодил или хроник, куда им при антисанитарии. Ни тебе постельного белья, ни бани. Все же два грузовика «босоногих» отгрузили, повезли, а куда уж всем все равно…
Иван стоял в первой шеренге, не проявляя особого интереса к тому, что говорил осипшим голосом старший начальник, поставленный над всеми. В огромной толпе мобилизованных, новости или недослышанное на переспросах, волей-неволей доходило быстро, как бы само собой. Кому хотелось много знать, того на спрос аж зудило, разбирало, пока свои же не приткнут.
– После медицинской обработки в специализированной санитарной части, где отделят тифозных и туберкулезных – кричал начальник, – всем строиться на запись и распределение, затем будет произведено кормление и погрузка для следования к месту расположения, – его серое лицо словно надувалось от напряжения при каждом сказанном слове. Наверное, он пытался донести суровую истину до всех сразу, которая пока что, наверняка, не до каждого доходила. Не верилось в возможность беспричинной, несправедливой травли; отношением к людям, как к заклейменным или прокаженным по жизни.