Молох войны - стр. 4

– Ну, не знаю, мне кажется, всё это детский сад какой-то, зачем придумывать трактовку обычным опознавательным знакам на армейской технике, – пожал плечами Дрынов, – гражданским какое до этого дело?

– Вот поэтому я – майор, а ты Дрын – прапорщик. В конце концов, мы же рупор военной российской пропаганды, так что наша прямая обязанность – вкладывать в мозг наших граждан нужные мысли. Ясно? Вот взять, к примеру георгиевскую ленточку, – я кивнул на ленты черно-оранжевые повязанные на одежде и шлеме Дрына, – до определенного времени, это была просто расцветка с советского ордена, а до этого с царского ордена, а сейчас, это уже символ, за который одни готовы убить, а другие умереть. Так, что не удивлюсь, если через пару недель, некоторые патриотично настроенные россияне будут на своих машинах клеить такие же «Z» и «V». Ну, что придумали что-нибудь?

– Придумали, – хмуро буркнул Шушин. – Записывай майор: V гробу я видел эту Украину, Zеленский иди V жопу, ЗАколебали меня их дороги, ЗАколебал меня их клоун презик, ЗАколбали…

– Ладно, старшина, я понял, ваш посыл, – прервал я поток раздражения от пожилого седовласого старшины. – Прапор, у тебя, что?

– Я вспомнил песню группы «Любэ», не помню, как называется, сейчас напою, кхе, кхе… – Дрынов прокашлялся и уже было собрался петь, как был тут же прерван мной.

– Стоп! Отставить песни!

Я слышал, как поет Дрынов трезвым, это просто ужас. Ему медведь не то, что на ухо наступил, там похоже три дня отплясывала вся медвежья свадьба в полном составе. Пение Дрынова можно было использовать как акустическое оружие.

– Ладно, спите дальше, я сам накидаю варианты.

– Майор, может, я действительно супчик сварганю на скорую руку? – предложил старшина. – Зуб даю, что мы здесь еще час мариноваться будем. Нас уже вторая колонна обошла. Так, что, скорее всего, загонят нашу колонну, даже не во второй, а в третий эшелон. Да и артиллерия, судя по звуку, уже работает на пределе своей дальнобойности.

Действительно звуки мощных разрывов слышатся намного тише, чем еще полчаса назад, а это верный признак того, что огонь нашей артиллерии уходит вглубь украинской территории.

Наша колонна стоит на обочине этой дороги уже несколько часов, командование бригады держит нас в резерве, чтобы не создавать переизбыток в концентрации войск.

Есть хотелось, особенно чего-нибудь горячего и жидкого. Сухомятка порядком задолбала. Но это только меня, потому что я не сидел на месте, а постоянно мотался туда-сюда и пропускал регулярный прием пищи, которую готовил старшина Шушин на нас четверых. Остальные благодаря стараниям пожилого старшины питались относительно нормально. Причем Петрович всегда оставлял мне мою пайку, но частенько она была либо остывшая, либо съедена вечно голодным Барановым.