Молох войны - стр. 28
Но начальство понимает, что если не предпринять попыток вытащить спецназ, то потом при разборе полетов им может прилететь «чапалах» из Москвы. А оно им надо? Нет! Значит, что? Значит надо: и на подмогу кого-то послать, и танки в город не вводить, тем более что их и так, этих танков, нет, их перебросили на Изюм. А то, что при попытки вытащить спецназовцев погибнет группа спасателей, так это не страшно, потому что потом можно будет сказать, что, мол, сделали всё что могли, если даже у майора из ФСБ ничего не получилось, так, ни у кого не получилось бы, так, что с нас взятки гладки.
И начальство это понимало, и я это понимал, и все понимают. Но я согласился! Как узнал имя командира, чей отряд застрял в школе №134, так и согласился.
Сашка Жихарев – капитан спецназа, я с ним познакомился в Сирии, именно его группа «разблокировала» заставу, на которой я и еще десяток российских бойцов застряли, окруженные игиловцами. Получается, что тогда он меня спас, а теперь я могу вернуть ему долг и спасти его и его пацанов. Какие тут могут быть сомнения?
Жихарев навещал меня потом на базе Хмеймим в госпитале, он узнал откуда-то, что у меня в роду был поэт-декабрист, да и сам я балуюсь писательством и рифмоплетством, поэтому подумал, что мне можно зачитать стихи, которые он сочинял. Стихи оказались, кстати весьма неплохие, пусть и по мне излишне патриотичные. Еще он мне рассказывал о своих предках: его прапрадед был начальником штаба кавалеристского полка. А прадед служил разведчиком во время Великой Отечественной войны и погиб героем – отпустил свою группу спасаться и в одиночку отстреливался от фашистов в холодном лесу.
Откликался Сашка на позывной Жан – заглавные буквы фамилии, имени и отчества и позывной Ветер. Позывной Ветер – очень подходил к его натуре, он был весь такой живой и свободный, как ветер. Сам он из Питера. Очень хороший парень, правильный такой, светлый, по-хорошему отчаянный и рисковый. Семья у него была – жена и ребенок.
Я собрал свою группу: старшину Шушина, старлея Баранова, прапорщика Дрынова, старшего сержанта Птицина, рядового Пашку Семгина, сержанта Юрку Гришко, сержанта Чингиса Монгуша, прапорщика Артема Важина и сержанта Николая Гринберга.Со мной, всего десять бойцов. Стандартная численность стрелкового отделения.
– Мужики! – обратился я к ним. – В городе застрял спецназ, их заблокировали в школе и самим им оттуда не пробиться, потому что их техника сожжена. Сейчас по ним работает танк, который хочет их всех похоронить под руинами школы. Из радиоперехватов известно, что им несколько раз предлагали сдаться, обещав безопасность, но наши пацаны отказались. Надо их идти выручать. Из всех, кто есть сейчас в строю, только мы сможем провернуть эту операцию, потому что я хорошо знаю город, и мы себя отлично проявили, удача на нашей стороне. Но сами понимаете, что задача сложная и рискованная, противник понимает, что мы постараемся вызволить своих и ждет нас. Поэтому я не могу вам приказывать, могу только просить. Со мной пойдут только добровольцы, если кто-то откажется, то я пойму, и клянусь, никогда не посмотрю на него косо. Сам я иду, потому что командиром в отряде спецназа, который сейчас заблокирован в школе, мой знакомый Александр Жихарев, его группа спасла меня и еще десяток наших военных в Сирии, когда нас зажали игиловцы на «блоке», а садыки, суки такие нас бросили и сбежали. Так, что я не могу отказаться, надо долг возвращать.