Молодые годы короля Генриха IV - стр. 96
Он думал: «Строй из себя принцессу сколько хочешь, скоро мы все равно будем лежать вместе в кровати».
А в её надменно откинутой голове проносились мысли: «Буду я когда-нибудь снова спать с Гизом? Едва ли, потому что этот мне нравится. Деревенский юноша – и все же королевский сын, как выразилась его мать».
А он думал: «Марго, Марго, с Гизом ты больше спать не будешь: тебе и меня хватит с избытком».
Тем временем она уже давно начала по-латыни какой-то холодный комплимент его походам и воинской славе. А он заверил её на том же языке, что восхищён её учёностью и образованностью, а также величием её осанки. Каждый изо всех сил старался щегольнуть самыми изысканно построенными фразами, но думали оба о другом.
Вдруг Марго переменила тему разговора.
– Вы уже говорили с моей матерью.
Генрих вздрогнул, точно его поймали на месте преступления: ведь, что бы он ни говорил, о чем бы ни думал, в душе его неизменно жило одно: «Марго – дочь убийцы!»
– И с глазу на глаз, – добавила принцесса. – Относительно прискорбного события, как я полагаю? Примите моё искреннее соболезнование. – Её подведённые синим веки заморгали, наконец блеснула слезинка. Он тут же схватил её за руку и прошептал: – Пойдёмте отсюда! – Ибо чувствовал за спиной косящий взгляд Карла. Учтиво провёл её Генрих по открытой садовой аллее, но едва они очутились за какой-то изгородью, юноша взволнованно спросил:
– Вы видели мою мать перед кончиной? Отчего она умерла? О, отвечайте! – Но принцесса, конечно, молчала.
– Вы ведь знаете, какие ходят слухи? – настойчиво продолжал он. – Скажите мне, что вы на этот счёт думаете! Не хотите? Ах, Марго! Это дурно с вашей стороны!
Не отвечая, она пошла вперёд по дорожке, извивающейся между двумя высокими изгородями, и они очутились в лабиринте, где было сумеречно, даже когда светило солнце. Но чутьё подсказывало ей, что лучше, если Генрих не будет сейчас слишком отчётливо видеть её и она его. Он шёл, прижавшись к плечу девушки, при каждом шаге касался её, и она ощущала на своей шее его дыхание.
– Мне ужасно тяжело. Я словно брожу ощупью и никак не могу найти выход. – Так же блуждали они теперь по узким извилинам лабиринта. – Я всегда, всегда помнил о тебе! – проговорил он вдруг так горячо и трепетно, что Марго приостановилась и посмотрела на него: на глазах у юноши стояли слезы. Это были, без сомнения, искренние слезы, и вместе с тем он был уверен, что она наконец будет тронута и выложит всю правду.
– Я ведь сама наверняка ничего не знаю, – взволнованно начала она и вдруг смолкла на полуслове.